Читатель и эксперты всегда просят «не усложнять» – и автор не усложняет. Кто не хочет быть популярным? Тем временем в простом якобы и понятном мире происходят странные вещи. Какие перемены прошли со времени публикации первой нашей статьи в феврале? Посвященной, напомню, слипанию Украины и России в аномальный диполь Украссия (по аналогии с Chinamerica), где я привел пример аномального укрупнения Зеленского, тогда сомнительного кандидата в президенты. Президент Зеленский был бы немыслим в национальном государстве Украина, зато в Украссии его первенство безупречно.
Простой читатель в Москве поприветствовал свободные выборы в Украине. Его мышление пребывает в упорной зависти к чужедальним примерам. Восхождение Зеленского поставили в пример Кремлю, вслед за отставкой военными Алжира сенильного Бутефлики. Простой читатель успел до того поприветствовать и (не)уход президента Казахстана. Просвещенную казахскую власть он тоже ставит в пример Москве – больше добрых примеров! Но попробуйте соотнести основателя нации Назарбаева, актера Зеленского и Военный совет Алжира в качестве эталонов нормы, увязав их в общем ряду восхищения!
Мы все лучше объясняем мир, который все менее понятен, но все более аномален. Кто его лидеры? Мастера беспорядка, штурманы аномальности. Президент Путин, получивший себе в пару симпатичного шоумена-проевропейца (каким сам был когда-то). Неистовый президент США Трамп. Сдающая европейские дела канцлер Ангела Меркель. Тереза Мэй, Гретой с полотна Босха ведущая Британию невесть куда. Зато председатель Си, оплот стабильности в волатильном мире, прокладывает Один пояс, один путь по китайскому глобусу. Можно ли все это считать простым и понятным состоянием мира?
Обыватели Big Bang
Завершение расследования спецпрокурора Мюллера заставляет задуматься над устройством вселенной. Документированность таких дел неизменно оставляет безответным вопрос: что на деле произошло? Примеры русского вмешательства в американские выборы комически наглядны и онтологически неопределенны. Неопределенность присуща вселенной в ее нынешнем состоянии. Нормативный взгляд на мир всюду видит следы безнаказанности. В глазах юриста любая аномалия – деликт; сталкиваясь с чем-то странным, он его криминализует. Но объявив реальность предосудительной, мы мало узнаем о ней.
Все жалуются на нехватку правил в старом добром мире стратегической стабильности. Но что, если речь уже о другой Вселенной? Когда физики прошлого века принялись за ревизию аномалий, они тоже рассчитывали спасти стабильность однополярного Ньютонова мира. Но однажды пришлось бросить безнадежное дело – и вот мы в мире теории струн, черных дыр и wormholes – космических нор-червоточин. В мире Большого взрыва, который ничуть не мешает нам жить. Обитая в пене нового Большого взрыва, мы жалуемся, что стратегическая стабильность перестала работать?
Радиоактивная Россия
Какие претензии предъявляют к российской международной политике? Москва – излучающий риски фактор. Она преступает законы и нарушает правила. Кремлевская радиация ощутима далеко вне границ РФ. Она источник проблем, а не решений. Действуя сверх малых сил, Россия творит влияние из ничего и живет, будто у нее в запасе еще один глобус. Людей Путина встретишь повсюду в мире, и везде они оперируют деньгами неясного происхождения. К тому же Россия заразна.
Бесконечны сетования на «российское влияние», а в чем оно, собственно? Смесь эксцессов, спецопераций, внезапного проникновения в чужие дела... Физики начала ХХ века говорили о «проникающей лучистой силе» урана. Когда Рентген открыл Х-лучи и Мари Склодовская-Кюри от них погибла, считалось, что радиация нарушает закон сохранения энергии. Радиоактивность сочли аномалией, но сегодня известно, что стабильны лишь редкие ядра. Физик Паули однажды начал письмо обращением: «Уважаемые радиоактивные леди и джентльмены!» Феномен российского поведения в чем-то сродни радиоактивности. Глобальное проникновение Системы РФ – плод искривлений мировой метрики. Выйдя из блестящей изоляции СССР, гигантская Россия стала искривлять глобальность под себя. Как заметил Эйнштейн, жук, ползущий вдоль кривой ветки, не в курсе ее кривизны.
Я не предлагаю здесь новой модели миропорядка. Но вглядимся в некоторые его черты, проступающие сквозь старый.
Фронты и фланги
Образ, глубоко внедренный в сознание людей ХХ века, был образ фронта. Холодную войну сопровождала визионерская паранойя фронтов. Их искали всюду – в политике, в науке и театре. Мир фронтов дисциплинировал частную жизнь, нефронтовое считалось периферийным. Официальная стратегия РФ по сей день привязана к схеме военных округов. Развивающиеся страны с выгодой провели десятилетия на флангах фронтовых сверхдержав. Недавно Евросоюз пригрозил лишить КНР торговых льгот «развивающейся страны»: оказывается, это понятие еще живо, прилагаемое к могучему Китаю! Но в конце ХХ века карта фронтов с их дисциплиной рухнула, и фронтовой мир стал миром флангов. Для фронтовиков 1991 год – триумф Запада. Но чуть фронтовое стало фланговым, как Запад затерялся архипелагом в океане периферий, вольно обращающихся с дисциплиной.
В первой статье я писал об опасности украинской точки отсчета для России. Украинский проект помешал и по сей день мешает Кремлю сосредоточиться на проблемах русского проекта. Украина с эвфемизмом «ближнего зарубежья» заместила советский образ прогрессивного человечества, руководимого из Москвы. Погрязнув в киевских делах, Россия не нашла пути домой, и в 2014 году Путин (по его словам) едва не привел в боеготовность ВКС. Но балансировала ли Россия на грани войны? Ядерная война за курортный островок Куба в 1962 году действительно могла возникнуть. А войны за большую европейскую Украину нет и не будет.
Стороны играют в войну, твердо веря, что дело до нее не дойдет. Внутри трескучей пропаганды и военных угроз – толща бессознательного, ведающего, что война невозможна. Избрание президентом Украины Зеленского – дело этого пацифистского тайноведения. Стабильность расшатывают в убеждении, что другие ее восстановят. И это срабатывает!
Почему?
Аутопоэзис глобализации
«Позолота вся сотрется, свиная кожа остается», – поют старые игрушки в сказке Андерсена. Выход США из договора по запрету РСМД, с неизбежным обнулением СНВ-1, тревожит. Но износ мировых соглашений обнажил иные основы турбулентного мира.
Договорные модели стратегической стабильности вырабатывались для фронтовых держав. Сегодняшняя невозмутимость мира, атакуемого хакерами-подрывниками, кажется загадкой. Разгадка в том, что мир не един и возмущения в нем не передаются от домена к другим доменам. Любой «геополитический хакер» (термин из словаря СВОП) знает, что его действия оставят без последствий. Радикальное противодействие хакингу рискованней попустительства, а аномальный мир стерпит много абсурдных импровизаций. Такова самовосстанавливающаяся мультиглобальность, ее аутопоэзис.
Мир ее темен – его накрыл информационный навес. Человек всегда в положении того, кому есть что скрывать. Наглядность – наилучшая технология скрытности. Ею пользуются, как прежде невежеством, даже лучше. Обманный мир плоской прозрачности – удобнейшее место для пряток и нор. Прежде не было средства узнать – теперь в массе данных не сыщешь немногое, что имеет значение. Очевидно глубокое расхождение мировой информационной повестки и горизонтов мира. Масса легкодоступной информации (внутри которой стерты границы релевантной и нерелевантной) – гора, равная миру. Порождающий новости неотличим от порождающих события. Трикстер не атакует всемирную коммуникативную сеть – зачем? Глобальный информационный навес расширяет простор аномальной активности. Информирование промывает мозги до блеска.
О китайских хакерах говорят, что их атаки достаточно профессиональны, чтобы взломать сеть, но недостаточно искусны, чтоб остаться незамеченными. О русских атаках можно сказать обратное – даже если та сорвалась, она хочет, чтоб ее распознали. В конце концов, удачная спецоперация – простая удача. А срыв и скандал, раздутый медиалордами Запада, утверждают Россию в центре мировой повестки. Вместо демонстрации флага мы оставляем отпечатки пальцев – и этого достаточно.
Мир без «игры на вылет»
С 2014 года Россия ведет эксперимент по обнулению режима антироссийских санкций. Это успешный эксперимент. «Кремль испытывает волю Запада»? Пустое: глобализации Кремль доверяет больше, чем своему Генштабу. Новая мультиглобальность дала ослабевшей России аномально сильные карты. Москва полагается на глобальные сети, перераспределяющие волатильность. Русские эскалации зондируют норы в миропорядке, их перспективность и глубину.
В основании дисциплины холодной войны была игра на вылет. Конкуренция сверхдержав должна была кончиться чьей-то односторонней победой – и ею закончилась. Тут-то победитель взялся формировать миропорядок. Но его однополярный момент был так недолог.
Чего было ждать от тех, кого игра на вылет перестала сдерживать? Китай, Индия, Россия, Турция, Иран – для них страх поражения не актуален. Они слишком крупные, чтобы быть наказанными, их не снять с доски. Дело не в обширности территорий, а в глубине включения в мировые дела. Попытка их наказать обрушит глобальные сети, вплоть до финансовых. Свободные от риска выпасть из игры, фланговые игроки повышают ставки. Мир без «игры на вылет» оказался мультимиром глобализаций, размывших отличие властелина от хакера.
Распространение данных всех видов идет ошеломляюще быстро, но еще быстрей информирование распаляет вожделения. Мультимир – это мир, где каждый ежедневно рассматривает чужое – и его боится; ненавидит чужаков – и хочет пожить среди них. Так ливиец разглядывает итальянскую жизнь в телеэкране, примеривая на себя, – эта штука сильней «конфликта цивилизаций». Цивилизации представлены не высокими образцами, а исключениями – маргиналами и отпетыми парнями.
Беженец действует как фланговый стратег, он не прорывается в страну-мишень танковыми колоннами. Он просачивается в правовые норы ослабленного инфорсмента.
Желая поравнять шансы, беженцы плывут из Ливии в Италию, а на родине фельдмаршал Хафтар, отобедав на авианосце «Адмирал Кузнецов», переходит в наступление на нефтяные терминалы. Но тем, кто выплыл и обсыхает перед телевизором в Европе, картинка с русскими в Ливии может понравиться. Переодетый в сухое гуманитарное белье беженец неотличим от гражданина Европы и готов демократически голосовать за кого угодно… Чужаки вмешиваются в нашу повседневность, часто и резко ее меняя. Даже твиты имеют глобальные следствия – как твит президента Трампа о признании Голанских высот территорией Израиля. Путин и Зеленский, Пригожин и Трамп продвигают модель поведения, адекватную виртуальности мультимира.
Мультимир притягателен для пытливых умов и смелых парней. Эти не извиняются за экспериментальную политику.
В норе
Неравномерность мира срывает с места и тянет в чужие места. Так и Россия проникает, просачивается малыми силами, единица которых – человек без места; фирменное изделие Беловежских соглашений. Как всемирный беглец, Россия прорубает шлюзы-ходы в «чужие» глобальности. Микшируя схему набега с освоением чужих ресурсов, она превращает любой авангард прогресса в свой донорский придаток. Космополитические кротовые норы ведут к местам перехвата, добычи и импорта. Российский сухогруз ESER с десятью тоннами кокаина застрял где-то между тем и другим. Но мы не о контрабанде, а о технике образования стратегических коридоров проникновения – wormholes, кротовых нор мультиглобализации.
Кротовые норы не интрига спецслужб. Это транзитные расселины вдоль реальных секторов и доменов. Норы не скрыты за кулисами мира – они его неучтенные измерения. В мультимире нет пути по прямой, кривизна неустранима. Прямой путь здесь длинней окольного, если, например, проходит через Украину. Так, попытка Брюсселя в 2013 году на выходе из кризиса еврозоны дешево инкорпорировать Украину повела к революции в Киеве и превращению «еврорегиона Донбасс» в wormhole. Москва слиплась с Киевом в нестабильный домен «Украссия» (о нем в прошлой статье).
Начав раньше, Китай более преуспел в разработке нор глобализации. Фактически ими уже стали американские университеты – форпосты лояльности потокам китайских денег. И лоббизм Пекина в США не идет в сравнение с российским. Китай делает с любым know-how то, что Россия с миропорядком, – раскалывает код и копирует. Русские копии грубей, но есть места, где и это работает.
Российские советники охраняют президента ЦАР и, работая переговорщиками с местными группировками, рассчитывают на долю доходов от месторождений. Впрочем, русские и здесь вошли в чужую – французскую нору. Франция запустила две-три гражданских войны в ЦАР и, все проиграв, покинула союзника президента ЦАР Туадеру (единственного избранного демократически). Тут в нору вошла Россия, обставив вход дипломатически элегантно. Оставаясь под санкциями, договорилась в ООН о праве на поставки оружия в ЦАР, находящейся под жестким эмбарго. Это ли не пример верткости – того, насколько космос глобализации пронизан стратегическими червоточинами?
Вот еще одно свойство фланговой модели – ей легко обрастать попутчиками. Так, африканская кладовая алмазов, золота и урана стала норой просачивания российских сил.
Люди иных вселенных
Когда Россия оказалась в сирийской норе, там кипела адская взвесь. Демократы, часто неотличимые от исламистов. Перекрестный доступ враждующих сил к химоружию. Провоцирование повстанцами и Турцией вмешательства США. Поставки американскими спецслужбами ливийского оружия курдам (транзитная wormhole). Бум конструкционистской геополитики!
Возникнув по любому поводу, нора сохраняется, обрастая дипломатией, гуманитарными программами и контрабандистами. Нора встраивается в трансграничные экономики, как встроилось сепаратистское Приднестровье в экономику и политику Молдовы. Как встроена воюющая Украина в экономику заклятого московского врага. Как встроены заповедники дикой природы в бизнес браконьерства и кровавую охоту экологов WWF на браконьеров.
Недавний скандал с «ценностным насилием» рейнджеров Фонда дикой природы (WWF) любопытен в деталях. Антибраконьерские миссии WWF, диктуемые бесспорно идеальными целями, велись методами пригожинских отрядов. Те и другие уничтожают чужих на занятой территории, не видя в них врага в шмиттеанском смысле. Для флангового сталкера врагов нет, враг – вроде конкурента в биатлоне. Противника просто снимают с дистанции, подстроив ему «биатлон на глухой дороге». Статистически невероятно, чтоб известный московский режиссер погиб не при драке в клубе, а на глухой тропе в центре Африки. Он шел выслеживать жизнь змеиной норы, а вслед за ним шла змея. Судя по слипам трансконтинентальных переговоров, данные о нем шли по той же норе. Глобализация обернулась встречей с убийцами, знавшими, где и кого ждут.
Параллельные вселенные на планете сплетаются, слабо интересуясь одна другой. Офисы WWF объединяют всех рейнджеров в мире в глобальную сеть, подобно России с ЧВК и спецслужбами. Отличие непальского заповедника Читвана от периметра русской охраны президента ЦАР невелико. «Геополитический хакер» действует как суверен не ведомых никому ценностей и интересов. База его суверенитета и финансирования – только его проект. Мутную роль медиаторов играют поливалентные мультимиллионеры, от знаменитого кремлевского повара до голливудской звезды Ди Каприо, финансирующего проекты WWF.
Это породило тип остро рискующего. Тип, где сближаются офшорный виолончелист, компьютерный гуру из Eagle Dynamics, «казак-активист со связями в Ливии» и киргиз-беглец из Иностранного легиона в ЧВК «Вагнер». Всем присуща удалая хватка, активность вне правил и репутации с риском для жизни.
Фланговый тип конфликта
Подрывные спецоперации времен холодной войны ослабляли противника, повышая эффект сдерживания. Будь то туннель из Западного Берлина к русскому кабелю или внедрение московских «кротов» в Вашингтоне, операции восходили к одной цели, выраженной наркомом Литвиновым, – мир неделим. За неделимый мир шла борьба. Но для флангового трикстера неделимого мира больше нет. Безнаказанность открыла нахалам путь в мировую политику. Они испытывают мир на излом, извлекая моментальную пользу, и полностью доверяют силе глобальных коммуникаций – финансовых, цифровых, торговых – все это их такелаж на спуске в нору.
Глобальная активность трикстеров близка к сюжету блокбастера «Interstellar» – прорыв сквозь черную дыру в другую галактику ради выживания. «Interstellar» еще и модель происхождения Системы РФ: беглецы с гибнущей родины сквозь смертоносные wormholes уходят к мультимирам, где закрепляются – если выживут. Мировая русская диаспора – спонтанная экспансия сетей выживания в импровизированные области мира. Говорят о «евразийстве», а ведут дела с колоритным киргизом, выдвиженцем тамошней революции и охранником президента Бакиева, солдатом прекрасной Франции, затем бойцом ЧВК «Вагнер» в ЦАР. Новая эмиграция, про- или антипутинская, – сервисный актив мультимира XXI века: те продают «русское влияние», эти – борьбу с ним. Кротовые норы требуют аномальных качеств. Люди, действующие вдоль силовых поясов – шелковых, кокаиновых или изумрудных, – особые люди, актив темной глобальности. И российская Система обильно поставляет нужные кадры, путинскими ль хакерами, беглецами ль от Путина – поди различи их! Нор хватает на всех.
Новые люди глобальности не так респектабельны, как фронтовые стратеги. Они проворны, не бегут от участия в своих операциях и даже подают к столу. Хищных магнатов, расчерчивающих карту Евразии газопроводами, сменяют старатели-авантюристы. Важно не их богатство, а аномальная пронырливость. Они проникают в странные места, не всегда ясно зачем (в таких случаях говорят «там есть изумруды!»).
Неолидеры
Вообразим игру, где любому набору плохих обстоятельств соответствует выигрыш, хотя все говорят, что это нереально. Незачем соответствовать норме – норма принадлежит горизонту событий, прикрывающему вход в нору. Фланговый игрок сам узнает, слаб он или силен. Но ради этого ему надо аннулировать правила, раскрепоститься, став аномальным, как Дональд Трамп и Владимир Зеленский. Ему надо зайти далеко.
Маршрут в мультимире строится как опыт соответствия импровизаций вашим желаниям. Общего критерия нет. Ставка равно неокончательна и неразменна – вас не вывести из игры. Но только войдя в нору, вы узнаете, сильны ли вы в этом домене. Таков быт мультивариантной вселенной XXI века. Здесь, преодолев засады, можно стать президентом США. Но можно попасть под шквальный американский огонь по дороге к сирийскому нефтекомплексу, который взялся сторожить за копейки. Новые лидеры, от Орбана до Трампа, атакуют старый миропорядок. Лидерство понимается как эксцесс опережения остальных. Неоглобализация превращает беспочвенные мечты в реальность, оснащая техникой доверия масс.
На выходе из норы лидер должен ошеломить. Ошеломление порождает факты, на которые затем станут ссылаться. Выборка фактов заменяет историю. Лидер имморален. За моралью он отсылает к «моральному большинству», обращаясь к нему напрямую. Его раскрепощенностью любуется его мировой фан-клуб.
Мультиглобализация – это волна вседоступности для чужаков. Будь внезапен, масштабно аномален – и нора открывается.
Куда приведет нора?
Нелинейный образ нашего мира схватывается нами с трудом. Мир не круглый, как школьный глобус, он не плоский flat world. Ближе термин multiverse, популяризованный Стивеном Хокингом, – многомерный аномальный мультимир. Кривизна реальности не снижается глобализацией, а, напротив, ею форсируется. Аномальные норы в миропорядке здесь лишь метафора расхождения понятий глобализации и прогресса. Глобализация вспенивает ойкумену, а не упрощает ее. Эти распадающиеся поля никак не объединимы в едином устройстве, но тем сильнее соблазн использовать разрывы для компенсации слабости.
Фланговые бойцы современности – частно-государственные трикстеры свободно играют стратегическими балансами. Преимущества чемпионов прогресса – сильная экономика, военная мощь, здоровые финансы – гасятся перехватом инициативы. Не ставя стратегической цели, эта инициатива не знает, где остановиться, – и теряет грань между собой и собственными проектами. Тревожное мировое пространство само диктует ей цели: мультиверс – реальность, открытая любым импровизациям. Тяжкий для нас пример – катастрофические события 2014 года, когда исхоженные норы в Киев, Крым и Донбасс завели московскую политику в место, где та кружит по сей день. Ответом на действия России стали западные антироссийские санкции. Накапливаясь step by step, они поменяли ландшафт реальности, и родился новый сектор мира, враждебного России. Однако именно мировой режим санкций подарил Москве глобальную сцену масштабирования.
Речь о новом способе построения конфликта – глобального по замыслу, но локального по ландшафту. Пользуясь асимметрией мировых порядков, трикстер уравнивает шансы конфликтующих сил. Прежние понятия потенциала и проецирования силы сделались ничтожными. Аномальное российское упорство стало источником информации о мультимире в новом его состоянии. Но зондаж обязан исследовать и противящиеся ему структуры «нормального». Нельзя вечно рассчитывать на сбитый компас – необходимо знание о действительных вещах мира. О том, как работает механика, производящая аномалии. Во всем этом стоит разобраться трикстеру, чтобы не только преуспевать, но и выжить.
https://carnegie.ru/commentary/79222
Комментариев нет:
Отправить комментарий