1
Мы сегодня присутствуем в трагической точке истории, которая разделяет эпохи.
Я пишу это не потому, что нахожусь в Киеве, где звучат звуки сирен и доносится грохот взрывов. И не потому, что ранее не мог и допустить подобное. В трагической точке истории находится весь мир, потому что он сдает экзамен на человечность, к которому не подготовился.
Западная цивилизация показывает свои пределы в отстаивании демократии, свободы и прав человека на планете. Пределы эти укоренены не просто в ужасе перед ядерной мировой войной, но и в нежелании лишаться тех доз комфорта, без которых западный человек не представляет жизни.
Современный западный мир болен комфортоманией. Религия комфорта победила религию свободы Духа. Это и заставляет нажимать на тормоза, когда нужно жертвовать удовольствиями и наслаждениями ради свободы и достоинства людей, живущих в авторитарных и неототалитарных обществах. Или по соседству.
Странам по соседству с неототалитарными системами, которые отличаются от тоталитарных использованием возможностей социальных сетей и более искусно сделанными масками демократии, достается больше всего. Западный мир предлагает этим странам свои ценности, поддерживает реформы, а когда они оказываются в ситуации вторжения войск неототалитарных соседей, высказывает озабоченность или отдает вооружения, которые морально и технически устарели. И здесь нежелание утратить комфорт электората и его милость на выборах соединяется у политических лидеров со страхом военной конфронтации, о которой они боятся даже подумать.
Я не призываю западных людей полностью отказаться от своего образа жизни, который является итогом всей истории Запада, а их лидеров – принять совершенно новые, мобилизационные способы взаимодействия друг с другом и народом.
Я призываю к новому гуманизму, который является уже не просто идеологией или практикой поддержки беженцев, а выражается в гибком, действенном и мудром понимании Другого.
И самое главное, этот новый гуманизм должен реально предупреждать и останавливать преступления против человечности. И, более того, войну против человечности, которая с неизбежностью продуцируется неототалитаризмом – тоталитаризмом, который вырастает из авторитаризма в эпоху Интернета и социальных сетей.
Война против человечности – это системные, мировоззренчески и «морально» оправданные преступления против человечности. Оправданные в массовом сознании не просто при помощи радио или телевидения, а в социальных сетях, «всенародно», «снизу»… Это преступления против человечности, возведенные в ранг легитимных и даже доблестных действий.
Предупреждая, разоблачая и останавливая войну против человечности, новый гуманизм вступает в противостояние с неототалитаризмом, для которого жизнь личностей и даже целых народов – ничто по сравнению с достижением геополитических целей и утверждения «единственно правильных» ценностей.
2
Сегодня очень важно осознать как и почему в ХХІ веке происходит переход от авторитаризма к неототалитаризму.
Авторитаризм – это способ правления, при котором лидер страны (сообщества, коллектива) сам занимается целеполаганием, предлагая всем остальным реализацию поставленных целей, оппоненты при этом не уничтожаются, а просто маргинализируются. При классическом тоталитаризме имеем ту же картину с лидером, но оппоненты при этом лишаются свободы или уничтожаются.
Неоталитаризм, имея все признаки тоталитаризма, манипулирует массовым сознанием в социальных сетях Интернета, создавая видимость активных общественных обсуждений значимых вопросов и подавая себя гипердемократической системой. Важно понять, что неототалитаризм в конечном счете стремится к созданию социальных сетей, которые действуют только в его стране или в группе стран, объединенных общей идеологией и пропагандой.
Отстранение от демократического мира – условие существования неототалитаризма. При этом неототалитарная система делает все, чтобы «заразить» весь мир своей идеологией и пропагандой, более того, своим способом бытия.
Классического тоталитаризма в ХХІ веке практически нет, и современный авторитаризм переходит сразу к неототалитаризму. Такой переход, как правило, спровоцирован комплексом внутренних и внешних причин. Среди внешних причин может быть экономическое и политическое давление (санкции, эмбарго, исключение из международных союзов и т.п.). Это давление – признанный рычаг воздействия демократических стран и их союзов на авторитарные. Однако если авторитарная страна достаточно сильна или объединяется с подобными ей странами, экономическое и политическое давление может оказывать прямо противоположное действие: страна переходит от авторитаризма не к демократии, а к неототалитаризму. В условиях современного мира такой переход в конечном счете разрушит ее, но это произойдет не сразу. Страна может существовать несколько лет, подавляя своих граждан и соседей, а то и развязывая войну, которая с неизбежностью становится войной против человечности.
Принято считать, что евразийские политические системы являются авторитарными, евроатлантический же мир – демократичен. На самом деле семена демократии разнесены ветрами глобализации по всему миру. То же самое можно сказать о авторитаризме, который сегодня может развиться в любой точке планеты. И развивается он обязательно в маске демократии. Самое тревожное, что в условиях пост-ковидного мира с жесткостью его законов и правил и всемирной геополитической турбулентностью авторитаризм имеет тенденцию к неототалитаризму в целом ряде стран.
Новый гуманизм – это гуманизм реального недопущения превращения демократических стран в авторитарные, а авторитарных – в неототалитарные. Поэтому это не только философия группы интеллектуалов, критикующая и трансформирующая концепции политических и экономических практик, но и сами эти практики.
Война в Украине стала катализатором для неототалитаризма, но она стала и катализатором для нового гуманизма, волны которого расходятся по всему миру, нейтрализуя неототалитаризм.
Новый гуманизм сегодня вышел навстречу неототалитаризму, словно Давид к Голиафу. В его руках праща, которая метает ядра свободы, и именно они способны разбить чудовищную мощь неототалитаризма, тенденции которого прорастают во всем мире. Именно свобода, а не благосостояние, является глубинной притягательной силой для тех людей неототалитарных режимов, которые готовы бросить им вызов.
И страны, которые претендуют на принятие свободы высшей ценностью, должны доказать, что способны понять и реально поддержать этих людей. Ибо человечность, которая невозможна без свободы, требует еще и консолидации.
3
Реальность после 24 февраля 2022 года такова, что евроатлантический и евразийский миры все больше противостоят друг другу. Усиление этого противостояния – это неизбежная эволюция «гибридного миропорядка», в котором человечность становится все более отвлеченным понятием, а слово «гуманизм» по отношению к оппоненту может вызывать уже не иронию, а сарказм и раздражение.
Евразийский мир растравил в себе старые обиды. Это касается прежде всего России в ее отношении к англосаксонской части Евроатлантики, которая представляется Кремлю первопричиной его геополитических и даже экзистенциальных проблем. Любопытно, что если еще год назад Евразия ассоциировалась с Россией (московско-православной цивилизацией), то теперь это понятие охватывает, как минимум, Россию с ее «младшими партнерами» и Китай, которые все больше интегрируются в экономическом и политическом отношении, можно сказать, врастают друг в друга. Китай, также как и Россия, глубинно обижен на англосаксов, видя в их солидарной политике по защите демократии и прав человека угрозу своим цивилизационным устоям. Могу предположить, что в дальнейшем Россия будет стремиться интегрироваться с Индией, носящей в глубине коллективного бессознательного собственные обиды на англосаксов (и при этом не склонной вступать в явную политическую конфронтацию и жаждать возмездия). Учитывая тысячелетние цивилизационные корни Индии, эта интеграция могла бы быть полезна для России ментально, прививая столь органичный для индусов гуманизм, толерантность или хотя бы созерцательность при встрече с другими народами.
Общность обид может восприниматься как общность судьбы. И даже как общность ценностей. А порой общность обид и становится общностью судьбы и ценностей.
Между евроатлантическим и евразийским мирами находится Украина, избравшая в ХХІ веке вектор к первому из них. Россия делает все, чтобы вернуть ее в сферу своего влияния, используя информационные, дипломатические, экономические и, наконец, открыто военные способы. Как показывает история, это рано или поздно ведет к пределу, за которым начинаются мутации человечности, а затем и преступления против человечности…
4
В чем сущностное отличие эпох, которые разделяет 24 февраля 2022 года? Мы можем искать множество критериев – экономических, политических, военных… На мой взгляд, главным есть моральный критерий. Он заключается в подмене радости злорадством.
Злорадство – это садо-мазохистическая деформация радости, когда мы испытываем удовольствие от проблем, неудач и потерь Другого, бессознательно закрывая глаза на собственные проблемы, неудачи и потери. Можно сказать, что злорадство – это онкология радости.
Если радость – это состояние приподнятости по поводу реальных удач себя и Другого, а также по поводу наших возможностей, которые могут быть пробуждены волей, то злорадство – это унижающее возбуждение при унижении или подавлении Другого. Поэтому злорадство – это забвение Себя с большой буквы, а значит утрата и аутентичности, и адекватности в предельных испытаниях.
Наиболее опасно злорадство, на которое неототалитарная пропаганда надевает маску праведного гнева. Особенно если это происходит не на плакатах, а в социальных сетях. Праведный гнев необходим, когда мы отстаиваем свою жизнь, свободу, достоинство, ценности. Однако в глубине сердца гневающегося должна быть не менее праведная радость жизни, свободы, достоинства и ценностей, а не злорадство. Это не позволяет гневающемуся утратить разум и совершать беспредел.
Новый гуманизм – это гуманизм преодоления эпидемии злорадства, которая проникает в коллективное бессознательное целых народов. Такая эпидемия разрушает способность к сочувствию и пониманию Другого, что составляет основу человечности. И самое главное: эпидемия злорадства приводит к неизбежности системных преступлений против человечности.
5
Преступления против человечности… Эта фраза означает самые ужасные и мрачные преступления – против морали и самой жизни людей и народов. Казалось бы, что это последний предел преступлений. Но это не так. Как мы увидели выше, преступления против человечности могут сплетаться в противоестественную целостность – войну против человечности.
Война против человечности имеет глубокие корни. На разных этапах истории она приобретала все новые лица и маски. В ХХІ веке, помимо физической войны с ракетами, самолетами, танками, диверсионными группами и экономическими санкциями, это и информационно-мировоззренческая война, которая охватывает множество людей по всему миру, сидящих в социальных сетях и злорадно пинающих не только своих оппонентов, но и самих себя в своих потенциальных душевных глубинах и духовных вершинах. Такие люди были и раньше, но теперь они получили возможность не только действовать по приказу, но и воздействовать на других по своей воле.
Но в большинстве случаев им только кажется, что это их собственная воля. Они управляемы волей множества модераторов, которые направляют «свободные» дискуссии, исполняя волю явных и тайных политических лидеров. Восстание масс не самом деле оборачивается восстанием политических психологов, пропагандистов и политтехнологов, точнее, их циничной и «профессиональной» работой.
6
Информационная война против человечности охватывает все сферы. В первую очередь – сферу политики.
Политика все больше становится политикой постправды. Постправда – это не просто ложь; это правда, эмоционально и экзистенциально поданная так, что факты предстают в нужном виде для носителя постправды.
Постправда – это система видения правды через «верную» мировоззренческую оптику. Мы всегда пропускаем правду через свое мировоззрение, и политика всегда отражает это. Однако есть роковая черта, за которой начинается тоталитаризм и неототалитаризм, использующие постправду как оружие. Черта эта – в отрицании права Другого на его мировоззренческую оптику и стремление проманипулировать им, используя любые методы трансформации убеждений вплоть до самых грубых – психического и физического насилия.
7
В ХХІ веке политика постправды выходит за пределы кабинетов и залов политиков в пространство социальных сетей.
Массовые носители этой политики, распаленные модераторами, вступают в информационные бои без правил, фехтуя своими версиями постправды и довольно быстро переходя от попыток убедить противника к попыткам унизить его. Хлесткое слово «фейк», ставшее уже международным, заменяет высоколобое «постправда». На оппонентах ставят клеймо распространителей фейков, более того, неспособных мыслить.
Принципиальной задачей нового гуманизма является очеловечивание оппонента…
8
Политика постправды порождает дипломатию постправды. Но когда такая дипломатия сталкивается с себе подобной, она сбрасывает маску и превращается в скрытую или откровенную дипломатию оскорблений. Дипломатия оскорблений – неизбежное следствие политики и дипломатии постправды.
Но дипломатия оскорблений – это оскорбление дипломатии. Это унижение и разрушение дипломатии как выработанного тысячелетиями способа решать конфликтные вопросы, не прибегая к войне. В условиях, когда ядерные страны расчехлили свои смертоносные устройства, дипломатия оскорблений может стать дипломатией уничтожения вида «хомо сапиенс»…
9
Новый гуманизм – это гуманизм, который пытается остановить войну против человечности в чудовищном сплаве физической войны с мета-физической – информационно-мировоззренческой. Это противостояние гибридной войне, вошедшей в свою агрессивную фазу.
Информационная составляющая гибридной войны в ее латентном состоянии – это обмен фейковыми и контрфейковыми сообщениями об экономике и политике, обмен с различной степенью фейковости. Иными словами, это обмен постправдой.
В агрессивной фазе информационная составляющая гибридной войны становится обменом мировоззренческими фейками, которые направлены на обесценивание, а затем и разрушение ментальных корней противника, его принципов и ценностей.
Если подобная информационно-мировоззренческая война затягивается, то в ней не бывает выигравших…
10
Учитывая, что информационно-мировоззренческая война ведется в виртуальном мире масс-медиа и социальных сетей, имеем особую роль интеллектуалов, которые могут и должны актуализировать критичность и гуманистичность мышления.
Миссия настоящих интеллектуалов сегодня – способствовать решению мировоззренческих и экзистенциальных конфликтов между странами и их политическими лидерами в пространстве профессиональной и народной дипломатии.
На уровне латентной гибридной войны, которую в ряде стран мы сегодня с горечью можем назвать «миром», это означает противодействие перерастанию таких конфликтов в антагонизмы – противоречия, в которых одна сторона стремится подавить другую, заявляя не только о ее экзистенциальной неполноценности, но и об опасности для всего человечества.
11
Безусловно, миссия интеллектуалов в условиях агрессивной фазы гибридной войны, развязанной против их страны, способствовать защите своего народа и победе. В дни трагических испытаний интеллектуалы должны всемерно помогать своему народу. При этом интеллектуалы имеют еще один, всечеловеческий моральный долг: где это возможно, превращать антагонизмы войны в конструктивные противоречия, которые разрешаются путем компромиссов, а еще лучше, – консенсусов. Это касается и интеллектуалов защищающейся страны, и по-настоящему достойных интеллектуалов страны-агрессора, и достойных интеллектуалов во всем мире. Такая позиция, превратившись в гуманистическую социальную практику, сохранит множество жизней и будет вести к устойчивому миру.
Если интеллектуалы усиливают антагонизмы между народами (а не отдельными политическими лидерами и окружающими их группами, что известных обстоятельствах относительно допустимо), то утрачивают звание интеллектуалов в его моральных измерениях и становятся морально деструктивными. Они утрачивают связь с духовностью и душевностью, а значит с человечностью.
Глобализированный мир сейчас проходит испытание на то, кого сегодня назовут интеллектуалами, кому сегодня будут аплодировать. Как ни странно, в эпоху социальных сетей от этих аплодисментов (лайков, подписчиков) зависит будущее мира.
12
В пространстве-времени гибридной войны – и в латентной, и в агрессивной ее фазах мы наблюдаем развитие странного явления, которое можно обозначить метафорой «селфи-интеллектуал». Это, как правило, гламурный блогер, «эксперт» или просто «знаменитость», которые часто вещают на фоне трагических событий.
При этом трагические события, как правило происходят не в реальном пространстве и времени, а на экране. И часто они имеют скандальный привкус, даже в условиях войны…
Селфи-интеллектуал иногда предлагает нам свою кризисную аналитику, чаще это просто свое единственно правильное и осуждающее всех несогласных мнение или набор призывов. Но и аналитика, и мнение, и призывы – всего лишь маска. На самом деле селфи-антеллектуал/ка изо всех сил пиарит свое озабоченное (сочувствующее, злорадное) лицо, доказывая себе и окружающим, что существует не только гламурно, но и героически, более того, героически-успешно… Часто это происходит бессознательно, но суть феномена от этого не меняется.
И здесь очень легко перейти черту, за которой амбициозность становится новой бесчеловечностью – той избирательной человечностью в рамке злорадства и скандала, которую селфи-интеллектуалы продают своей аудитории, монетизируя и иронию, и сарказм, и пафос…
13
Новый гуманизм ХХІ века – это ответ на новое язычество, которое было посеяно в ХІХ веке Фейербахом, Ницше и Марксом, а в ХХ веке взошло буйными ростками фашизма и коммунизма. Это новое язычество было дважды выполото в 1945 и в 1991 годах. Какое-то время нам казалось, что оно уже не взойдет. Но оно взошло в ХХІ веке – мировоззрение ксенофобии к Другому, избравшему иные ценности, помноженное на технические возможности Интернет-цивилизации.
Как противостояние этому новому язычеству новый гуманизм является христианским гуманизмом. Однако это христианский гуманизм, который должен подняться над конфессиями и открыться другим религиям и философским мировоззрениям.
14
Важным отличием нового гуманизма от прежнего, развившегося в западной культуре с эпохи Возрождения, является не только сочувствие, но и понимание. Мы проявляем сочувствие к поверженному оппоненту (врагу) или просим (явно или скрыто) такого сочувствия, когда повержены сами. Поверженный так или иначе чувствует себя униженным. Понимание нового гуманизма означает недопущение униженности и злорадства от униженности. Мы вступаем в диалог с Другим, который ведет к победе без унижения. Ибо победа, пропитанная унижением побежденного, ведет к новой агрессии, даже если это унижение скрашено сочувствием.
Итак, новый гуманизм – это гуманизм понимания и мировоззренческого диалога. Как минимум он предполагает дослушивание речи оппонента до конца с акцентом на общих интересах, принципах и ценностях, как максимум – диалог с оппонентом с открытостью к его интересам, принципам и ценностям, которые не являются общими и которые можно если не принять, то хотя бы признать как факты культуры. При условии, конечно, если интересы, принципы и ценности оппонента не настраивают его на уничтожение наших интересов, принципов и ценностей. Но в противостоянии такому оппоненту, который превращает себя из Другого в Чужого, в затем и во Врага, тоже необходимо понимание…
Идеалом же во взаимодействии с оппонентом является переход диалога-понимания в диалог-сотворчество, который превращает Другого в Друга…
15
Новый гуманизм – это борьба с бесчеловечностью и в пространстве войны, и в условиях мира.
Ибо бесчеловечность войны порождается бесчеловечностью предшествующего мира. Война – это огненный ветер, который срывает улыбающиеся маски с оскалившихся лиц.
Хочется верить, что на эти лица когда-нибудь вернутся улыбки. Совсем иные, чем те, которые были на масках.
И эпоха радости придет на смену эпохе злорадства…
16
В эпицентре рождения нового гуманизма, начиная с 24 февраля 2022 года, находится Украина. Весь мир с сочувствием, тревогой и удивлением наблюдает за ней.
Украина сегодня отчетливо напоминает Давида, который сражается с Голиафом. И Голиаф этот – неототалитаризм. Это больше, чем сражение с Россией, это сражение с неототалитаризмом в России. Более того, это сражение с ростками неототалитаризма во всем мире. И в себе. Это не только военное, но и экзистенциальное сражение за свободный и человечный мир. Именно поэтому мир на стороне Украины.
Все подлинное в Украине сегодня – это воплощение нового гуманизма. Того гуманизма, который «должен быть с кулаками» – ракетами, дронами, самолетами, танками… Но новый гуманизм с кулаками ни при каких обстоятельствах не должен впустить в себя агрессию и ненависть неототалитаризма. Он не должен зеркалить неототалитаризм в его стремлении контролировать и подавить личность во имя «великой» цели. В нем может быть гнев, но не ненависть. Его сила – в сохранении и усилении свободы его носителей. В конце туннеля современности носители нового гуманизма должны видеть ровный свет радости, а не зловещие вспышки злорадства. Именно тогда они будут воинами света, а не воинами, которые уничтожая драконов, невольно перерождаются в них...
Новый гуманизм Украины означает, что она сражается не просто против чего-то или кого-то, она сражается за. Это «за» означает ее цивилизационную субъектность, сильную и человечную, где свободный человек, его права и достойная самореализация – основополагающие ценности и условие свободы страны. Такое понимание дает видение смысла Победы и не тактическую, а стратегическую поддержку демократического мира – на годы вперед.
Ведь Украина сражается за новую страницу человечества, в которой вновь есть место светлому героизму, достоинству, чести и вере…
17
В пространстве нового гуманизма, который возвращает демократии ее подлинное предназначение, свобода и любовь являются главными ценностями, а безопасность и власть – всего лишь средство для их достижения.
Напротив, авторитарные и неототалитарные режимы видят главные ценности во власти и безопасности, а свободу и любовь вместе с личностью швыряют в грязь под ноги и гусеницы колонн на марше… И когда эти режимы надевают маски демократии они неизбежно выдают себя, болезненно гипертрофируя ценности власти и безопасности…
Глубинная проблема нынешнего мира в том, что проявления неототалитаризма не локализованы в одной или нескольких странах. Это глобальная тенденция. Отчасти она была подготовлена пандемией коронавируса, которая подтолкнула демократию мутировать в авторитаризм, а последний – в неототалитаризм. Печаль в том, что авторитарные и неототалитарные режимы формально не отказываются от демократии, они отказываются от нее содержательно и сущностно – используют ее как средство достижения своих целей.
Все очень непросто. Но я верю, что новый гуманизм остановит пандемию неототалитаризма.
Ибо Давид рано или поздно побеждает Голиафа.
Киев, февраль-март 2022
Друзья, с позиций метаантропологии именно вызов неототалитаризма порождает новый гуманизм. Однако после преодоления неототалитаризма новый гуманизм должен развиваться дальше на собственной основе. Чтобы никогда больше...
ОтветитьУдалить