1. Источник чувства высокого - взгляд в небо, созерцание голубизны дневного неба и черной бездонности мира звезд. Ни лес, ни море, ни даже горы не рождают такого чувства. Потому что небо вне земли, а эти на земле.
2. Чувство неба - основа храмостроительства. Пирамиды-зиккураты-храмы.
3. В современном мире небо не является источником высокого. Оно или часть быта (самолеты), или источник опасности (бомбы), или образ безнадежного одиночества (однородный космос). Короче, неба больше нет.
4. Религии тоже нет. Потому что Бог в известной нам Вселенной отсутствует.
5. Небо и высокое были основой иерархии. Нет неба - нет аристократии, нет высокого вкуса.
6. Высокое связано с пафосом трагедии. Пафос смешон уже Чехову. Больше нет трагиков, пьесы Чехова - комедии.
7. Если раньше источником невроза было низкое, то теперь высокое (мысль А. Мелихова). Высокое запачкано в коллективных злодействах, поэтому его нужно прятать, а отсюда невроз.
8. Можно ли вернуть чувство высокого? Мы его возвращаем сегодня через произведения искусств прошлого. Другого источника как будто нет. Но через Рублева, Баха, Лермонтова, Толстого, Тарковского высокое воспроизводимо.
9. Чувство высокого присуще каждому человеку. Но одна эпоха помогает его достать, а другая подавляет.
Реплика при обсуждении доклада Андрея Тесли "О высоком"
Источник категории высокого это взгляд человека на небо, на голубизну дневнего неба и на ночное звездное небо.
Очень важно понимать, что высокое существовало не всегда. Мы обнаруживаем чувство высокого с 28 века до н.э. Тогда в Египте, Шумере и Эламе святилища начинают превращаться в ступенчатые храмы, ориентированные на небо. Небесное начинает сливаться с религиозным именно в начале 3 тыс. до н.э. До этого религия это только зоолатрия, культ предков и культ плодородия. Небесное - это то, что объединяет всех.
Небесное законодательно для всех, потому что есть точные периоды обращения небесных тел, которые древние люди Востока считали законами жизни, стараясь привести земную жизнь в соответствие с небесными законами.
Соединение небесного и религиозного порождает и религиозную, и эстетическую категорию высокого.
Высокое – то, что связано с небом и противоположно земному. А храм существует для того, чтобы связать земное и небесное, верхнее и нижнее. И с самого начала храм называется по-аккадски зиккурат “высота”.
В I тыс. в иудаизме мы это высокое начинаем терять, потому что основной идеей там становится Бог, который не имеет формы и положения в пространстве. Все формулы, связанные с небесным храмом в Ветхом Завете, восходят к месопотамским, в самом иудаизме культа высокого как небесного нет, небо здесь разлучено с религией.
И вот что делает христианство? Иисус трансцендирует небесное. Он говорит: “Отец наш небесный”, “Царство небесное”, “царство Мое не от мира сего”. И Он имеет в виду не физическое небо, а Небо того мира, над которым властвует Он сам. Это принципиальный, важнейший поворот в понимании категории высокого. В христианстве высокое начинает связываться с Небом духовным, возникают понятия Небесного Иерусалима и Небесного Града. И это трансцендирование небесного в христианстве в конечном итоге спасает человечество.
Потому что мы с течением времени лишаемся физического неба как источника высокого. Запускаются в небо монгольфье, потом появляются самолеты. Небо становится частью нашего быта. Мы летаем, мы водим самолеты, для нас небо уже не источник высокого, мы наравне с небом. Небо становится для нас источником опасности (бомбы, снаряды), небо становится источником довольно пессимистических мыслей об однородном черном космосе: “Миры летят, года летят, глухая Вселенная глядит в нас мраком глаз”. Значит, уже в 1912 году Блок рассматривает звездный космос как источник абсолютно безнадежного, безвыходного бытия.
Поэтому физическое небо в 20 веке уходит. И остается нам только литургическое Небо, которое есть в христианстве и которое спасает для нас чувство высокого. По мере того, как человечество все дальше и дальше уходит от веры, чувство высокого сохраняется для нас в произведениях высокого искусства, которое или когда-то было религиозным, или нацелено на восстановление религиозного. Мы можем через Рублева, Баха, Тарковского восстановить чувство высокого.
Но найти высокое рядом с собой мы больше не можем. Поэтому можно сказать, что мы находимся в периоде достаточно серьезного кризиса, когда чувство высокого можно испытать либо в церкви, в евхаристическом общении, либо в концертном зале, реже в кино.
Обратим внимание на то, что чувство высокого уходит из театра уже во второй половине 20 века. Нет трагиков, нет трагедий. Последним трагиком был Остужев, и он последний, кто играл Уриэля Акосту. Сейчас в театре есть драма, есть комедия, но трагедии нет, и даже Шекспир играется как драма.
Еще один аспект потери высокого в том, что чувство высокого во многом себя скомпрометировало. Оно рождало тот пафос, который становился основой разных антигуманных идеологий. А под флагом этих идеологий творились различные бесчинства и злодейства. И поэтому проблема еще в том, что, когда человек хочет высказать свое чувство высокого, он себя сдерживает, потому что он боится проявить тот самый пафос, который в глазах других людей сделает его приверженцем какой-либо политической идеологии. Значит, нам нужно быть осторожными и с собственным чувством высокого. Что дальше произойдет с нашим чувством высокого – об этом нужно думать.
Но пока наше физическое небо утрачено и наше внутреннее Небо оспорено, нам остается только литургическое, духовное Небо. Чувство высокого осталось сейчас лишь внутри Церкви, и то оно достигается при службах не каждый раз.
Теперь что касается христианства и нигилизма. Я давно хочу сказать, что возможность нигилизма и атеизма потенциально заложена в христианстве. Бог унизился до Богочеловека, а потом до позорной казни Богочеловека как преступника. Очередным, но ожидаемым унижением, является отрицание Бога в рациональной мысли. Казалось бы, наступила смерть Бога. Но ничего подобного не произошло. Атеизм только маркирует некоторую точку, когда гиря неверия доходит до пола, после чего начинается новое восставление веры. Вслед за материализмом и нигилизмом начинается внезапное развитие религиозно-космической философии. Я согласен с докладчиком, что в христианстве есть период нигилизма, но дело именно в том, что это нормально, поскольку христианство подразумевает нигилизм и преодолевает нигилизм.
Комментариев нет:
Отправить комментарий