Безусловно, будут попытки сопротивления, будут бунты и восстания. Возможно, что на каких-то территориях на время антитеррористическое сопротивление даже одержит победу, но его, как и ИГИЛ, задавят массой.
Все переворачивается с ног на голову, как, впрочем, и с фашизмом — сегодня именно фашисты принимают парады победы и называют себя ее наследниками, хотя в реальности они — идейные последыши тех, кого повесили в Нюрнберге. Точно так же современные террористы будут называть себя борцами с террором. Ничего нового.
Возникает вполне резонный вопрос — каковы будут структуры управления нового времени, если теперь террор становится ключевым способом управления социумом. И вопрос на самом деле совершенно непраздный.
Технически всегда возможен переход к классическим диктаторским режимам — автократическим или коллегиальным. Однако у таких режимов есть одна неприятная особенность — они всегда (подчеркну — всегда) очень быстро переходят к сценарию «стабильности» как единственному способу удержания власти автократом и его окружением. «Стабильность» - она же стагнация - практически в течение одного поколения проходит все положенные этапы загнивания, после чего происходит ее обрушение. Причем речь идет не о замене одного упыря из бункера на другого — молодого и красивого, а вообще о крахе самой модели автократической диктатуры. Ну и в чем тогда смысл городить огород?
На мой взгляд, автократические диктатуры останутся только на диких и совершенно безнадежных территориях, кормовых площадках для более продвинутых соседей, ближних и дальних. И в этом смысле путинская диктатура, и всевозможные ее зеркала вроде Белоруссии, Венесуэлы, какого-нибудь Зимбабве или ЦАР (куда наша номенклатура лихорадочно свозит награбленное у народа) вступили в возраст дожития. Они подохнут где-то под забором мировой истории и, возможно, похоронят вместе с собой и те территории, которые ими сегодня управляются.
На смену же демократиям Запада и продвинутым технократическим социумам Востока, Латинской Америки и Африки придет совершенно новый вид диктатур, полностью исключающих личностный фактор как самое слабое звено управления. По всей видимости, это будут смешанные корпоративные структуры, сочетающие в себе вертикальную иерархию, отвечающую за террор, как управляющий импульс, и горизонтальные элементы корпоративного самоуправления, отвечающие за сброс накапливаемой социальной энтропии и «доработку напильником» принимаемых иерархическими структурами решений.
В других цивилизациях подобные структуры управления, в общем-то, тоже существовали в историческом разрезе, им просто нужно будет добавить новые смыслы и функции. Возможно, что западные корпоративные диктатуры будут чуть более личностными, но личность все равно будет лишь символом, а не реальным управленческим элементом.
Тот, кто не сумеет или не успеет создать корпоративные структуры террора, будет либо поглощен, либо деструктурирован — выиграть конкуренцию с мобилизационной системой управления практически невозможно, если ты сам не успел ее отстроить, а даже если она и отстроена, то любая борьба — это всегда соревнование оргструктур, ресурсов и технологий.
Будем говорить прямо — у России и у большинства стран Третьего мира шансов в такой борьбе просто нет. Чтобы создать конкурентную модель управления, способную относительно на равных бороться с создаваемыми прямо у нас на глазах другими, нам нужно вначале демонтировать уголовно-криминальный режим Путина, пройти период зачистки всей системы управления от криминальных структур и элементов, найти (по-видимому, через несколько итераций) относительно вменяемых и мотивированных управленцев нового времени и только потом они будут пытаться успеть выстроить адекватные вызовам структуры. Понятно, что это очень немалое время, и как минимум, в темпах мы уже проиграли. А если учесть, что путинский режим будет гнить еще какое-то время, то скорее всего, у нас шансов практически нет. Во всяком случае пока нет.
В любом случае мир превращается в конгломерат террористических группировок, для которых террор будет ключевым фактором принуждения к насаждаемому светлому будущему (причем мы даже не знаем, в чьей редакции — глобалистов или изоляционистов). Но те и другие внутренне согласны с переходом к террору, так как времени на иные методы (в первую очередь убеждение) у них попросту нет.
Глобальный кризис приобрел колоссальные размеры, чтобы спокойно и не спеша проводить требуемые трансформации и искать механизмы разрешения критических противоречий. А раз террор востребован теми и этими, то структурная перестройка систем управления — вопрос, который перешел в практическую плоскость.
Комментариев нет:
Отправить комментарий