Оказывается, в Кронштадте, азербайджанские какие-то активисты на улице Карла Либкнехта и в кафе «Шаверма» избивают и режут кронштадцев «славянской национальности». Они грозят русским, тем, что их главный «трахает замкронштадпрокурора» и посему «это их город». Азербайджанцы ведут себя гиперактивно и, вдобавок, как выясняется следствием, нигде не работают.
Мир перевернулся. 100 лет назад слабая волжская флотилия Фёдора Раскольникова, слабая, зато укомплектованная отличными кронштадскими кадрами Балтфлота, вплыла в Каспий и захватила стратегический порт Баку -столицу мусаватистского Азербайджана. Тогда славянские «братишки» вели себя в захваченном городе, как победители, со всеми вытекающими. Гуляли в стиле блоковских 12, ни в чём себе не отказывая. Современные азербайджанцы в Кронштадте отдыхают.
После веселья в Баку флотилия отправилась стезями Степана Разина в персидский порт Энзели, где квартировался оккупационный английский корпус, британский и белогвардейский флот. Корпус был разгромлен, а флот в разинском стиле перетоплен. Эта великолепная русская виктория над англичанами практически единственная в своём роде никем сегодня не вспоминается.
При поддержке кронштадских моряков в Северной Персии была создана Гилянская Советская республика. Вот так вот. «Мы из Кронштадта»!
Что же изменилось за 100 лет? Почему раньше русские моряки гуляли над азербайджанцами, а сегодня всё наоборот?
Поцелуй Прорвы
Современные кронштадцы превратились в среднестатистический российских граждан. Они утратили особые морские навыки, способности «разговаривать со стихиями». Море для русского человека по выражению поморского этнографа Николая Теребихина «есть тот божественный мрак, который открывает путь к познанию последних вопросов бытия».
Людей отправлявшихся «за море» в России испокон века заочно считали умершими. Особенно это касалось крестьян, мобилизованных служить во флоте. Этих уже обратно не ждали.
Море – это инициация для русского сухопутного человека. Он всегда возвращался из моря иным. Поэтому «морячки» в российском обществе несут на себе особую «морскую печать», поцелуй «божественного мрака», привкус трансцендентного начала. Моряк – это аристократ крестьянской Руси, с него «солью моря» смыло все наши бесконечные ограничения, обязательства, «неписанные правила», тягла и поруки, которыми перевязана вдоль и поперёк земля русская.
Побывав в море, русский человек «русские узлы» (эти посложнее гордиевых будут) разрубил. Поэтому моряк ведёт себя как Александр Македонский. Он приходит из ниоткуда и переворачивает сложившийся домостроевский порядок. Хрестоматийное описание такого появления и деконструкции посконного российского мирка представлено в популярной комедии «Мама, не горюй!». Моряк – это Иное Руси. Тревожная мужская фигура, вызывающая страх и любовь.
Помимо прикосновения к трансцендентной для русского человека стихии моря, мобилизованные во флот, крестьяне получили 100 лет назад и вторую инициацию: морскую войну. Придя служить во флот, они первый раз для «мира» умерли. А второй раз они уже умирали по-настоящему. Помимо моря (того что для русского человека страшнее смерти), они получили для жизненного опыта ещё инъекцию самоей смерти. И не просто смерти (она обыденна в России, как редька), а смерти в морских пучинах, в особых невиданных и неосвоенных русским человеком пространствах. Смерть в окияне имеет иной колор и иное продолжение:
Утонувшие в океанах
Не восходят до облаков,
Они в подземных, пламенных странах
Средь гремучих красных песков.
До второго пришествия Спаса
Огневейно крылаты они,
Лишь в поминок Всадник Саврасый
На мгновенье гасит огни.
Так писал Николай Клюев о явлении, бывшем на слуху 100 лет назад – о смерти в морском сражении.
Короли России
Сумасшедший поход балтийского флота вокруг Африки и Евразии с последующей полным уничтожением оного японцами у архипелага Цусима, перевернул русские мозги набекрень. Представление о вселенной и месте в нём русского человека зашатались. Привычные границы и координаты провалились в океанические впадины. После Цусимы в России стало возможно всё. После Цусимы была Первая Русская Революция. Она пришла не из-за военного поражения. Проигранная Крымская война никакой революции в России не произвела.
Революция родилась в волнах русского инобытия – бесконечно далёкой и бесконечно опасной морской стихии. Прорва заговорила голосом упавшего в бездную воронку эскадренного броненосца с экипажем на борту, и Россия задрожала от неслыханного, непредусмотренного в русской гармонии пронзительного интервала.
Так саламандры пляшут в крематориевой печи. Так бьются в холодные зимние окна неизвестные науке птицы. Так разговаривают ангелы с простыми русскими людьми: можешь не одеваться, и не собираться – просто пойдём с нами. Стоит добавить, что из цусимской бездны с Россией разговаривали чужие саламандры, чужие птицы смерти и чужие ангелы.
Теперь представьте стереотип поведения людей (моряков Балтийского флота), даже в сущности полу-людей (потому что моряк для русского сознания не совсем человек, т. е. «нелюдь»), которые были в цусимском сражении, но почему-то остались живы. Какими они должны были вернуться назад?
Они вернулись трансцендентными королями и львами, подобными «мужам Рюрика», родившимся в янтарной колыбели Балтийского моря. Преображённые кипящей бездной, моряки вернулись править Россией. Через десяток лет после Цусимы участник баталии адмирал Колчак-Полярный будет Верховным Правителем России. Экипаж крейсера «Аврора», прорвавшийся сквозь японский шквальный огонь на Филлипины, предстанет для страны коллективным архангелом Гавриилом.
Моряки Балтийского флота – и прорвавшиеся и попавшие в плен. Они вернулись домой иными.
Нестяжатели
Вся первая половина 20 века в России – это сага о моряках. Никогда, ни до не после этого момента моряки не имели на Руси такого значения. Речь идёт в первую очередь о моряках Балтфлота, видевших Доггер-банку, Мадагаскар, Индокитай, Цусиму и Японию. Их жизненный опыт прорвал положенный лимит жизненного опыта русского человека. Отныне их жизненный опыт был равен жизненному опыту всей России целиком. Такое «схватывание» времени и пространства бывает у «сыгравшего в ящик» нашего человека. А они были живы-здоровы и ходили по Расее, так как русские люди никогда и нигде не ходят. И тем более дома.
Это были русские кочевники и морские бродяги, овладевшие мистической тайной «заволжских старцев»-нестяжателей. У моряков из Кронштадта ничего личного, окромя бескозырки, тельняшки и пулемётных лент крест-накрест (запредельная мода просто) и собственно маузеров и пулемётов не было при себе. Продовольствие моряки забирали у населения, действуя как классические степные кочевники (рэкетируя и вымогая их у власти и народа). Примерно так себя вели, приведённые в Новгород Рюриком варяги тысячу лет назад. Однако образ жизни «морских волков» не приводил к «обрастанию барахлом». В морском братстве захваченный хлам не имел ценности. Братишки ценили кочевой образ жизни, и связанные с ним развлечения, военную славу, дух товарищества, удаль и нестяжательство.
Они поступали с имуществом, как кочевники. Бросали и оставляли захваченные трофеи и никогда о них не жалели.
Отсутствие чинопочитания
Моряки стали козырной картой большевиков и белогвардейцев. С одной стороны экипаж «Авроры» – с другой адмирал Колчак. Эти особые люди презентовали потерявшим берега жителям экс-российской империи иной способ существования. Без берегов. Вся Россия превратилась в кипящую стихию, на гребне её волны шёл яростный морской бой. Братишки научили русских людей плавать: не дорожить имуществом, быть хозяевами стихий, уметь кочевать с мешками и винтовками на плечах, уметь разговаривать с машинами и гонять паровозы, плевать на чинопочитание и ценить в человеке его суть, а не мишуру.
Что означает знаменитая фраза «Караул устал» матроса Железняка, сказанная депутатам Учредительного Собрания, и только что выбранному на нём новому русскому демократическому царю – эсеру Виктору Чернову?
Это значит, что нет для свободного человека никаких регалий и статутов. Царь-Горох ты, Президент, бомж, сахарозаводчик, да и что с того? В морском братстве нет иерархии. Есть братишки. Все братья. Если братья устали – то царь может и подождать. Потому что брат – это ценность. Он может уйти от нас. Как матрос Анатолий Железняков, через год после своего главного бенефиса погибший в бою.
Когда-то автор организовывал евразийский молодёжный лагерь в Южной Осетии перед самой войной. Состав был смешанный: славяно-кавказский. Поразила одна поведенческая деталь. В лагерь приезжает Президент Эдуард Какойты. Все славяне, как по команде – встали и били Джабеевичу челом.
Между тем молодые осетины-иронцы, как лежали на траве и своих матрасах, так и остались валяться, даже не глядя на своего «царя». Действительно, да будь ты хоть трижды царь, если братья устали, то почему они должны этого царя охранять или слушать? Осетины предъявили древнюю архетипическую модель поведения, усвоенную их предками у кочевников-сарматов (и на Кавказе законсервированную). Славяне воспроизвели привычный поведенческий стереотип оседлых жителей Русской Равнины.
Как показывает пример матроса Железняка сотоварищи, этот стереотип может кардинально меняться. Т.е. славяне не безнадёжны, как утверждают некоторые. У нас в голове есть некий тумблер, который от невероятной жизненной встряски может повернуться в другую сторону. И тогда Россия будет другой.
Русские кочевники
Россия станет подобна основателю Русского Каганата Святославу Великому. Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, — такими же были и все остальные его воины, И посылал в иные земли со словами: Иду на Вы! Солнечный Русский князь-кочевник.
Способны ли русские люди быть свободными от холуйского чинопочитания (ментов, царской челяди и скоробогатеев), стяжательства движимого и недвижимого имущества (которое на том свете им совершенно не пригодится) и оседлого существования в городах и офисах?
Конечно, способны. Матрос Железняк был простым русским человеком. Солнечным Русским.
Русский Бог
Они вышли из пены, как богиня Афродита, и прошли по Руси – восхищая, пугая и маня. Сакральное, священное (в терминологии феноменолога Рудольфа Отто) – это нечто «непомерное, внушающее страх и невероятное счастье, уникальное сочетание дикого ужаса и абсолютного восторга». Это прикосновение к Божественному.
Бродяги-моряки были коллективным воплощением Божественного для русского человека. Они до сих пор стоят перед нами, внушая ужас и восхищение. Мы из Кронштадта. Азербайджанцам – привет.
Источник: «ПРАВА НАРОДОВ» — http://www.peoples-rights.info/2010/05/solnechnyj-russkij/
Комментариев нет:
Отправить комментарий