Историки-«вольноказакийцы» единодушно отмечали в своих работах решающую роль казаков в защите южных рубежей России, укреплении её оборонной мощи и расширении границ Империи. И что, несмотря на значительные военные и полицейские заслуги, они были подвергнуты «русификации». Но утрата казачьего национального «Я» происходила не только вследствие политического давления со стороны Империи. Значительную роль играл в наступлении на казаков экономический интерес. Он был нацелен на эксплуатацию природных богатств казачьих областей (подобный интерес со стороны Москвы мы можем наблюдать и сегодня в отношении природных ресурсов Сибири - нефти, газа, древесины, золота, алмазов и так далее). Калмык-вольноказакиец Ш. Балинов писал, что:
«Политика Москвы, а затем Петербурга в отношении казачества носила все признаки колонизации. Казачьей кровью завоёванные казачьи земли и естественные богатства объявлялись собственностью государства и царями и царицами произвольно жаловались своим фаворитам и отдельным «преданным» себе казакам, чем создавался на казачьей земле класс помещиков и казачьих старшин, что являлись могучими пособниками в деле подчинения казачества Москве; а с другой стороны, поощряемые, поддерживаемые политикой правительства, на казачьи земли полезли вереницы русских пахарей, создавая на казачьих территориях так называемые «временные поселения», на них укреплялись, постепенно создавая своё «большинство»».
По мнению «вольноказакийцев», исторически казаки были антагонистом не только Российской империи, но и русского общества. По словам Старикова:
«Одно обстоятельство резко бросается в глаза. Это то, что русское общество не знало казаков. В большинстве случаев казаков представляли, как людей, лишь сидящих на коне с большим чубом и длинной пикой. После 1905 года к этой картинке прибавилась нагайка. Вот и всё, что знали о казаках».
Избрание в июне 1917 года донским атаманом А. М. Каледина, возрождение в новой форме казачьего Круга рассматривалось «вольноказакийцами», как возрождение казачьей государственности и казачьей демократии. Своими идеологическими противниками «вольноказакийцы» считали «красных», «революционную демократию» и «белых», то есть всех тех, кого сегодня мы относим к общему для них понятию «имперцы». В этой связи «вольноказакийцы» утверждали, что политический союз Добровольческой армии и казаков был неестественным союзом разнонаправленных сил, одна из которых боролась за торжество казачьей государственности, другая за «единую и неделимую Россию». Таким образом, понятия «антибольшевик» и «белогвардеец» (даже если они вместе служили в Вооружённых Силах Юга России) не являлись для Вольно-казачьего движения тождественными. Авторы очерка «Эмиграция казачья и эмиграция русская» (1927 год) писали:
«Войну против большевиков и против тех, кто за ними шёл, или кого они против казачьих краёв воевать посылали, вели не отдельные группы или партии, а всё казачество, весь Казачий Народ. В то время, как для различных русских антибольшевиков эта борьба была внутренним спором разных партий и группировок за государственную власть и за тот или иной социальный строй, то есть войной гражданской, для нас эта борьба была войной внешней. Не внутренний спор, не своё домашнее дело решали казаки с большевиками в течение почти трёх лет на поле брани. Это была внешняя оборонительная война наших республик против нападавшего северного государства. Казачество предпочитало самостоятельное государственное существование своих краёв включению в красное Московское царство. Таким образом, борясь с Деникиным или Колчаком, московская советская власть боролась против контрреволюции, замиряла внутренний бунт. Идя же войной на Дон и Кубань (точно так же, как на Украину, Грузию и другие), та же Москва шла завоёвывать эти земли и народы, провозгласившие к тому времени свою государственную самостоятельность».
С позиции Вольно-казачьего движения борьба с большевиками была для казаков борьбой не против социально-экономических и политических экспериментов партии Ленина, а борьбой за возрождённую казачью государственность, уничтоженную Петром I, и за исконные «казачьи права и вольности» (самоуправление). По словам Ш. Балинова, определяющим фактором политического поведения донских казаков в 1917-1920 годах была защита ими Дона, как «самостоятельного государства, основанного на началах народоправства». То есть, казачьи идеологи фактически уже выдвигали главную стратегическую цель развития Казачьего Народа, которая в отточенной форме была сформулирована лишь во второй половине XXI века Всеказачьим Общественным Центром (международное признание казаков народом, имеющим право на свою государственность с широким внутренним самоуправлением). В своих исследованиях «вольноказакийцы» обратились к широкому кругу тем - от этнического происхождения казаков до их участия в I Мировой и Гражданской войнах. Смысл казачьей истории идеологи Вольно-казачьего движения видели в утверждении казачьего национального «Я». Генерал Т. М. Стариков, готовя «План работ по истории казачества» (составлен в 1932 году), ставил перед собой задачу обосновать казачью государственность и идеологию казачьего национализма. Исторические исследования участников Вольно-казачьего движения ставили во главу угла формирование казачьей национальной идеологии. Её сторонники проповедовали создание федеративного казачьего государства - Казакии, - включая в неё и области по рекам Волге и Уралу. Другим казачьим территориям, в Сибири и Средней Азии, ещё в период Гражданской войны было предложено решить вопрос о создании Восточного Казачьего Союза - такой же федерации.
Ввиду быстро растущего авторитета вольноказачьей идеологии и боясь окончательно растерять всех своих приверженцев в казачьей эмигрантской среде, сторонники «единой и неделимой России» вскоре повели наступление на деятельность идеологов вольных казаков, ведущую, как они заявляли, к расчленению «общей Империи». «Единонеделимцы» не брезговали клеветой, провокациями и насилиями, привлекая на помощь не только иностранную полицию, но порой и большевистских агентов, «работавших» в Европе по нейтрализации антисоветских настроений в эмиграции, включая убийства, заманивание в СССР с последующей расправой и похищение наиболее активных противников Советов. Эмигранты-имперцы как из числа русских людей, так и из проимперской казачьей среды, фактически оказались союзниками большевиков, поскольку в начале 1930 годов они повели широкое наступление на казаков-националистов, обвиняя последних, в частности, в солдафонстве, в незнании «подлинной истории» и в малограмотности. Однако ради истины стоит заметить, что многие из вольно-казачьих лидеров были не только доблестными воинами на полях былых сражений, но и становились крупными учёными, писателями, поэтами. В частности, одному из лидеров ВКД - генералу И. Ф. Быкадорову - было присвоено звание почётного члена Императорского Археологического общества за нахождение места переправы скифов через Дон. Это говорит о том, что он не был случайным человеком в исторических научных кругах.
Однако в конечном итоге нарождавшаяся казачья национальная идеология, пребывая под постоянным огнём критики русских и казачьих имперцев, находясь в агрессивной атмосфере постоянных ожесточённых нападок, доводивших до стресса её проводников, стала терять сторонников. И даже такой яркий вождь Вольно-казачьего движения, как И. Ф. Быкадоров, публично отрёкся от своих прежних взглядов. В «Открытом письме», опубликованном в журнале «Казак» («Вестник Донского атамана», 1933 год № 5), Быкадоров сообщил:
«Настоящим письмом утверждаю, что больше года, как никакого участия в журнале «Вольное казачество» и вообще в самостийном движении я не принимаю и никакого отношения к ним не имею. Более того, знакомство с общей обстановкой, участие в самостийном движении и знание обстановки вокруг него привели меня к твёрдому убеждению, что казачья самостийность является не благом, а большим злом для настоящего и будущего казачества».
Кто же такой генерал Быкадоров? Он - участник I Мировой и Гражданской войн. В 1915 году в ходе боёв проявил храбрость и отвагу, был дважды ранен, потерял один глаз, но продолжал оставаться в строю. В 1918 году, находясь в составе Донской армии, получил чин генерал-майора. В эмиграции, уже будучи в отставке, - военный историк, исследователь истории казаков и их отношений с Русью с доордынских времён до новейшей истории. В своих работах Быкадоров чётко и последовательно отстаивал интересы Казачьего Народа. И что самое интересное, не только до «покаянного письма», но и после!
И невольно закрадывается сомнение: неужели такой человек в какой-то момент смалодушничал под давлением своих идейных противников? Что-то факты как-то не стыкуются друг с другом. Правда, в казачьей среде живёт версия, что отречение Быкадорова произошло не столько под давлением эмигрантов-имперцев, сколько в результате шантажа большевистской агентуры, принудившей генерала к такому поступку какой-то угрозой. Эта версия (я не отрицаю её вероятности) основана на сомнении в искренности «Открытого письма» из-за его логической несовместимости с «допокаянными» и «послепокаянными» историческими работами генерала. Уже когда я писал это исследование, мне на помощь пришёл судья Всеказачьего Общественного Центра К. Э. Козубский, который указал мне на интересные доводы, также говорящие в пользу того, что «Открытое письмо» генерала И. Ф. Быкадорова было не более, чем уловкой, стратегической «военной хитростью» бывшего воспитанника высшего военного учебного заведения Российской империи - Николаевской академии Генерального штаба. Судья ВОЦ Кирилл Козубский написал:
«До конца своих дней продолжал Исаакий Фёдорович разрабатывать историю казаков. И факты, им систематизированные, прекрасно обосновывают стратегию Вольно-казачьего Движения! Само название его книги «Донское Войско в борьбе за выход к морю», написанной уже в 1937 году, является утверждением о прежней государственной независимости Дона, а ведь издана книга через 5 лет после демонстративного «разрыва» Быкадырова с ВКД. На словах дистанцировавшись от других казачьих национальных идеологов, Быкадыров оставался твёрдым федералистом, защитником федеральной субъектности казачьих земель - как, то подчёркивали Г. В. Губарев и А. И. Скрылов, авторы 3-томного «Казачьего словаря-справочника», изданного в США в 1966-1970 годах. Безотносительно к политическому решению, принятому Быкадыровым в 1932 году, во всех его работах, ранних и поздних, содержится блестящий материал для критики и тогдашних, и более поздних «имперцев», включая как период ельцинской РФ, так и эпоху путинской РФ, где не осталось не только субъектности казачьих земель, но и федерализма как такового».
Тот теоретический и исторический материал, который был вольноказакийцами, и лично Быкадоровым, выявлен, проанализирован и введён в научный оборот, говорит однозначно в пользу осознанности и глубокой убеждённости в сделанных ими выводах и заключениях. Читая казачью историю И. Ф. Быкадорова, понимаешь, что все основные факты и утверждения здесь основаны на документах, которые в избытке приводит автор в своём повествовании, от которых нельзя отмахнуться и которые нельзя «отменить» в угоду чьим-то политическим интересам. Я и до получения отзыва Козубского не склонен был думать, что громогласно озвученный разрыв Быкадырова с Вольно-казачьим Движением был «голосом раскаявшегося в заблуждениях». Но после получения письма судьи ВОЦ я уже ничуть не сомневался, что «раскаяние» генерала было политическим манёвром. И что своих взглядов он не менял, а лишь пытался оградить своих единомышленников от преследований за связь с ним. Письмо моего товарища и соратника укрепило моё убеждение, что своим громким демаршем Быкадоров преследовал тактическую задачу: вывести своих соратников по ВКД из-под лавины нападок врагов казачьего самоопределения. Но этим дело не кончилось. Общее тотальное моральное давление и дискредитация объединёнными силами «имперцев» и большевистских агентов-чекистов не спасло Вольно-казачье движение от упадочных настроений, усталости от постоянного морального прессинга, от ожесточённой брани и клеветы. Более слабые духом отсеялись.
К внешнему давлению на ВКД вскоре добавились внутренние разногласия в редакционном коллективе его рупора - в журнале «Вольное Казачество - Вiльне Козацтво», приведшие к расколу этого боевого печатного органа. 11 января 1934 года часть сотрудников журнала, отколовшихся от прежнего коллектива, создала отдельное «Центральное Правление Вольного Казачества - казаков-националистов». Эта группа стала издавать свой журнал «Казакия» и повела агитацию по привлечению в свои ряды участников Вольно-казачьего движения. В пику им, сторонники Билого избрали его 10 июня 1935 года своим походным атаманом. Но, несмотря на все неурядицы, следует сказать, что внешнее давление и провоцируемые этим давлением внутренние разногласия в среде казаков-националистов не остановили их теоретическую работу, направленную на формирование в казаках национального самосознания. Среди документов, обсуждавшихся и принимавшихся эмигрантами, находится и такой интересный в плане государственных проектов казаков-изгнанников, как «Декларация вольных донских казаков», увидевшая свет в Софии, столице Болгарии, в январе 1937 года. Здесь мы приводим её в правилах современной орфографии, но с сохранением некоторых специфических особенностей оригинала.
«Мы, Вольные Донские Казаки, объявляем открыто:
1) Мы боремся за наше Отечество - Всевеликое Войско Донское, которое согласно Государственной Конституции - Основным Законам ВВД - есть самостоятельное государство, основанное на началах народоправства.
2) Мы боремся за целость войсковой (государственной) территории и не признаём никаких аннексий и урезываний её, произведённых врагами Дона с 1700 года по наши дни.
3) Мы боремся за своё исконное казачье право на нашу землю и за свой закон на ней.
4) Мы боремся с врагами Дона и Казачества (как явными, так и тайными), с оккупантами нашей войсковой земли и будем пресекать всякие попытки к посягательству на наше войсковое Право, на наш Присуд, на нашу Землю.
5) Мы хотим для своего Отечества полной независимости, каковой хотим и для всех казачьих Войск. Тот, кто с нами - наш друг, кто против нас - наш враг, враг Дона и Казачества.
6) Никаких «воздушных замков» мы строить не собираемся, а хотим восстановить то наше войсковое единство, которое было разрушено разными «вождями». Ничего нового мы придумывать не собираемся, а хотим поднять на должную высоту то, что было создано нами, казаками, у себя на Родине, за что мы лили кровь, чему поклонялись, чему служили и о чём забыли теперь под головокружительные вопли прошенных и непрошенных «вождей».
7) Согласно нашей государственной Конституции, мы не имеем никакого юридического права предопределять будущее нашего Отечества, то есть мы не имеем права считать свою отечественную территорию частью какого бы то ни было государства. Не скроем, что мы, Вольные Донские Казаки, считаем вполне логичным образование в будущем Союза Вольных Казачьих Войск (Республик) - глубоко федеративного государства, построенного на началах народоправства и полной Войсковой автономии. Окончательное решение по этому вопросу мы оставляем нашему Державному Хозяину - Большому Войсковому Кругу ВВД, который, согласно Основным Законам ВВД, может «таковые дополнить или изменить в двух смежных сессиях». Таким же образом этот важный вопрос должен быть законно выявлен и утверждён самим Казачьим Народом через своих избранников - депутатов Войсковых Кругов (Рады).
8) Всевозможные попытки дискредитирования Войсковой законодательной и исполнительной власти как таковых, мы, Вольные Донские Казаки, считаем абсолютно недопустимыми.
9) Принимая во внимание тайную и явную опасность для нашего Отечества - старейшего и сильнейшего из всех казачьих Войск - мы считаем необходимым безотлагательно созыв Войскового Круга ВВД (созыва 1918 года). Недостаток кворума не имеет в данный момент никакого значения. В случае, если Президиум Круга (старый) найдёт лучшим пополнить «глухие» ряды Круга, то он (Президиум Круга) должен проверить по списку, каких станиц недостаёт депутатов. Ввиду того, что за границей есть казаки всех донских станиц, пополнение (на законном основании) Войскового Круга от станиц вполне возможно. Никаких представителей политических партий или «выдающихся организаций» на Круг допускать не должно, ибо Войсковой Круг - надпартиен по своему строению, завещанному «Донским Златоустом» - Митрофаном Богаевским. Мы твёрдо помним, что партийность сначала разъединила войсковой организм, а потом погубила его, а с ним и всё Казачество. Только объединение по станицам, округам и Войскам, только девиз «Пригребай к своему берегу», только бесповоротная решимость служить своему Отечеству - своему Войску - могут вывести всё Казачество на верный путь - путь спасения Казачества.
10) Мы, Вольные Донские Казаки, продолжаем шлях Донской Воли, заложенной на Дону в Сальских степях походным атаманом ВВД генералом от кавалерии П. X. Поповым с его отрядом Вольных Донских Казаков. Мы продолжаем шлях, заложенный ранней весной 1918 года на Севере Дона Советом вольных донских станиц и хуторов. Наш шлях - шлях Дона и всего донского Казачества, ибо мы ничего нового не выдумываем, а только воскрешаем то старое, родное, святое для нас, что было погублено разными неудачными «вождями».
Нам, донцам, бесконечно дорог наш Тихий Дон. Но мы не забываем, что большая часть кубанцев (линейцы), терцы, яицкие и другие казаки – «землепроходцы» с Дона, донские колонисты. Мы не забываем, что они - наши родные, кровные братья, получившие по воле донского Круга прежних времён полную самостоятельность. Исходя из этого, мы, Вольные Донские Казаки, посылая свой братский привет братьям казакам всех европейских и сибирских казачьих Войск, просим их помочь нам морально восстановить нашу Отчизну - Всевеликое Войско Донское. В свою очередь мы, донцы, поможем им всеми силами. Один за всех - все за одного, - таков был древний девиз казачьих Войск.
Дон проиграл благодаря русофильской политике своих нечестных правителей, ловко ускользнувших из-под контроля Войскового Круга! Ныне донская эмиграция очутилась нищей, бездомной и разрозненной перед разбитым корытом. Все попытки тех или иных «вождей», тех или иных политических группировок вывести всё Казачество из тупика, нужно сказать правду, успеха не имели. Учитывая это, мы решили, что настала пора объединиться всем казакам вокруг своих державных хозяев - Войсковых Кругов. Пора серьёзно взяться за дело возрождения Казачества! Не на диктатуре и не на самоуправстве отдельных бесконтрольных и безответственных лиц должно быть построено возрождение Казачества, но на обыклых Казачеству традициях, на казачьих Войсковых Законах, принятых и утверждённых Казачьим Народом. Мы, донцы, представители сильнейшего и старейшего Войска, решили приступить к восстановлению своей хаты, имя которой Всевеликое Войско Донское. Для восстановления нашей родной хаты нам нужны общепризнанные мастера - Донской Войсковой Круг. Призвав его к работе и поручив ему восстановление разрушенного правителями нашего войскового куреня, мы, донцы, должны всё и вся отдать в распоряжение нашего Войскового Круга. Собирайтесь, донцы, во единый Круг».
Составляя всевозможные проекты и документы, вольные казаки не забывали при этом и о необходимости визуальной маркировки своих сторонников. Для этого они учредили особый знак. В апреле 1937 года в журнале «Вольное казачество - Вiльне козацтво» № 218 появилось за подписью походного атамана Игната Билого следующее сообщение:
«Согласно настойчивому желанию многих вольных казаков, установлен бортовой значок ВК: на эмалированном щите казачьих национальных цветов (сине-малиново-жёлтого) - золочёная накладная (выпуклая) булава. Значок имеют право носить только вольные казаки».
1 января 1938 года, когда вольноказачье движение из-за давления большевистских агентов, русских имперцев и внутренних разногласий уже клонилось к упадку, донским казаком П. Ф. Крюковым было написано Обращение «К донским казакам-националистам». В нём, в частности, говорилось:
«Прошло шестнадцать лет с тех пор, как мы, донские казаки, под гром орудий и трескотню пулемётов покинули наше любимое, многострадальное Отечество - Всевеликое Войско Донское. Мы - донские казаки - ушли в эмиграцию не как отдельные беженцы или дезертиры, но как отдельный, самостоятельный, независимый народ: со своим парламентом - Войсковым Кругом, со своим президентом Республики - Войсковым атаманом, со своим правительством, со своей многомиллионной государственной казной, своими архивом и музеем, своей армией, мы шли со стариками, женщинами и детьми, везли своих инвалидов. Мы уходили в изгнание целым Государством, самостоятельным народом и таковыми остаёмся поныне! Имеем ли мы, донские казаки, юридическое, законное право считать себя отдельным Народом, а Всевеликое Войско Донское самостоятельным Государством? Твёрдо и уверенно можем ответить:
«Да! Имеем!».
Всевеликое Войско Донское с древних, незапамятных времен до 1708 года существовало как самостоятельное государство и его народ был всеми признаваем как народ отдельный, особый, независимый. С 1708 года Дон, побеждённый Россией, жил особой провинцией, особой от чисто русских областей до 1917 года. Тотчас же после объявления России «свободной» донские казаки восстановили у себя древнее самоуправление, уничтоженное русскими царями, и за короткий срок, всего в несколько месяцев, довели силу его до такой степени, что, когда правительство России потребовало к себе первого выборного (за период с 1708 года по 1917 год) донского атамана А. М. Каледина для «судебного расследования», донской Войсковой Круг ответил:
«С Дона выдачи нет! Наш Атаман может судиться только Войсковым Кругом!».
В 1918 году, пятнадцатого сентября, Кругом были утверждены: Донской Государственный Герб, национальный Гимн и национальный Государственный Флаг. Для граждан и президента Донской Республики были утверждены (в составе основных Законов ВВД) обязательные Присяги (христианская и буддийская), в которых говорилось, что данный казак присягает «быть верным и неизменно преданным Всевеликому Войску Донскому - своему Отечеству». Нам, конечно, понятно, что русские в эмиграции не только не желают заниматься казачьим вопросом, но даже вообще не желают, чтобы такой вопрос существовал. Казакия, как федерация самостоятельных Казачьих Республик, не только мыслима, но и возможна. Но не исключена возможность и образования Украино-Казачье-Кавказской Антанты, в которой каждое отдельное государство совершенно самостоятельно».
В 1938 году из США в Европу для участия в выборах донского атамана (в связи с истечением срока атаманства графа М. Н. Граббе) приехал генерал Пётр Харитонович Попов, прославленный казачий вождь и герой освобождения Дона в 1918 году. Не будучи по своим взглядам сторонником Казакии (его приоритетом всегда был один только Дон), новый донской атаман и глава Всеказачьего Союза, тем не менее, по своим взглядам был весьма близок к Вольно-казачьему движению. П. Х. Попов в своём обращении сказал относительно русских противников вольноказакийцев и проимперски настроенных казаков следующее:
«Дорогие станичники! Я понимаю ваше беспокойство и возмущение, но не обращайте внимания на этих агитаторов. Что они говорят - вольные казаки? Да, «казаки - люди вольные», то есть свободные, не рабы. Эти агитаторы называют казаков, входящих во Всеказачий Союз, «националистами». В этом тоже нет ничего зазорного. Смотрите спокойно и гордо в глаза этим агитаторам и крепко держитесь своих убеждений».
В результате распада ВКД, к началу Второй Мировой войны существовало три группы вольноказакийцев:
- группа И. А. Билого с журналом «Вольное казачество - Вiльне козацтво»,
- группа В. Г. Глазкова,
- группа И. И. Безуглова.
Две последних издавали журналы с одинаковым названием «Казакия». И хотя некоторые вольноказачьи журналы продолжали выходить даже в 1960 годах, начавшаяся вскоре II Мировая война отодвинула тему казачьей национальной идеологии на задний план. После окончания Второй мировой войны центр казачьей эмиграции, а вместе с ней и сторонников Казакии, переместился из Европы за океан, в США. Послевоенная казачья эмиграция в меру сил пыталась продолжить работу по оформлению казачьей национальной идеологии, но ввиду ухода в мир иной наиболее выдающихся казачьих идеологов (М. Ф. Фролов в 1930 году, Т. М. Стариков в 1934 году, В. И. Сидорин в 1943 году, И. Ф. Быкадоров в 1957 году, Ш. М. Балинов в 1959 году) прогресс в деле оформления казачьей идеологии так и не состоялся. Серьёзной преградой этому явилось и то, что в эмиграции опять возродились прежние внутриказачьи мировоззренческие противоречия, и нападки на национально ориентированных казаков. Так, составитель и издатель «Казачьих Исторических календарей» донской полковник С. В. Болдырев в календаре на 1956 год поместил статью: «Кто мы, казаки?». В ней он писал:
«Если казаки не занимаются своей политикой - это «русские люди», для некоторых даже «лучшие русские люди». Когда же казаки занимаются своей общественно-политической работой, то сейчас же попадают в «самостийники». Если при этом они издают свои газеты и журналы, где пишут о старинной казачьей самобытности и самостоятельности былой и будущей, то эти тотчас же попадают в «казакийцы»».
Наиболее заметным достижением «вольноказакийцев» послевоенного периода явилось принятие 1959 году в США «Закона о порабощённых народах» PL 86-90. Однако его продвижение было не столько казачьей заслугой, сколько успехом сильного украинского лобби, действовавшего в интересах сразу всех заинтересованных народов, находившихся в составе коммунистической империи СССР, что и было отражено в их перечислении в тексте Закона. Подводя итог сказанному, мы должны признать, что ни на одном этапе казачьей истории ХХ века проекты казачьего национализма не получили логического завершения в форме стройной идеологической теории. Новый этап возрождения и развития казачьей национальной идеологии наступил лишь спустя несколько десятков лет. Уже не в вымершей эмигрантской среде с весомым процентом ассимилированных потомков, а в Российской Федерации XXI века. Однако в его основе лежал теоретический фундамент, заложенный идеологами ВКД.
Комментариев нет:
Отправить комментарий