Издревле люди почитают особые приметы ландшафта как святые или сокровенные места. Обычно это высокие горы или особо приметные возвышенности, родники, реки и озёра, большие камни и деревья. Среди деревьев почитают особенно те, которые непонятным образом вырастали посреди нехарактерных для деревьев местностей. И если коренному жителю лесистых мест одинокие деревья внушали скорее страх, то кочевнику они представлялись сакральной точкой пространства и мира.
Так, для буддиста вообще особенно сакральным будет дерево Бодхи в Индии, то место, под которым Просветлел Будда Шакьямуни, для монгольского и тибетского буддиста особенно сакральным является и дерево, выросшее на месте рождения Цонкапы, на стволе и ветвях которого проступали и проступают буквы буддийских мантр, для современного калмыка этим сакральным деревом и местом является «Одинокий тополь» у села Хар Булук. Однако мы расскажем вам о другом дереве. Это дерево было особенно сакральным. Оно около трёхсот лет было свидетелем многих славных и важных событий из истории ойратов, казахов и русских. Это дерево росло в местности между реками Уймула (Курпе) и Карабутрак в бассейне реки Орь.
Ойраты, ушедшие из Джунгарии в поисках свободных пастбищ, стали расселяться по Уралу и Ори. В исторических хрониках описывают что в бассейне реки Орь «местность под названием Орын ганц модн стали использовать как летние пастбища». Но долгое время от внимания историков ускользало это название местности, так как его путали с «Ор ганц модн» (Совершенно одиноким деревом), а такое могло быть где угодно в Великой степи. Наконец, калмыцкий историк В.П. Санчиров заинтересовался топонимом, и выяснил, о каком дереве сообщают ойратские хроники.
***
Проанализировав русские документы XVII века, В.П. Санчиров узнал, что в местности «Орын ганц модн», под священным деревом собирались калмыцкие правители для обсуждения важных вопросов и принятия судьбоносных решений. Там бывали Хо-Орлюк и Шукур Дайчин, Далай Батур и Аюка. Встречи высоких джунгарских гостей также проходили под этим деревом. Есть мнение, что первое буддийское учение для калмыков ойратский Зая пандита провёл именно в том месте, прибыв в 1655 году в пределы России. Много позднее под этим деревом собирались калмыцкие Цебек Дорджи, Бамбар и Шееренг, накануне ухода в Китай в 1771 году.
Когда калмыки покинули оренбургские степи, хозяевами этой земли сделались казахи Младшего жуза, которые унаследовали особое почитание этого дерева у калмыков. Есть сведения о том, что хан Младшего жуза Абулхаир, бывший с 1719 года ханом всех казахов – пребывал у этого дерева в 1747-1748 годах, ведя переписку с высокопоставленными российскими дипломатами.
В мае 1847 года по тем местам проезжал известный писатель Тарас Шевченко, который увидел, и даже зарисовал это дерево. Он так описал встречу с ним: «…в верстах в двух от дороги, в ложбине, зеленело тополевое старое дерево. Я застал уже вокруг него порядочную [толпу], с удивлением и даже (так мне казалось) с благоговением смотревшую на зелёную гостью пустыни. Вокруг дерева и на ветках его навешано набожными киргизами [казахами] кусочки разноцветных материй, ленточки, пасма крашеных лошадиных волос и самая богатая жертва – это шкура дикой кошки, крепко привязанная к ветке…».
***
Ещё один участник экспедиции, в которой участвовал Т.Г. Шевченко, А. Макшеев также оставил заметки о нём: «26-го мая, не доходя несколько вёрст до Кара-Бутака, мы увидели влево от транспортной дороги джангыс-агач, одно дерево, и поскакали к нему. Это единственное на всём пути от Орска до Раима дерево было осокор, толщиною у корня сажени в две в обхвате и вышиною сажен в пять. На нём было гнездо – тальги, птицы из породы орлов. Киргизы [казахи] считали это дерево священным, аулие, и украшали его…».
Казахи, особо почитавшие это дерево, назвали его Джалгыс агач (совр. каз. Жалғыс ағаш), что значит «Одинокое дерево».
Встреча Тараса Григорьевича Шевченко со степной святыней вдохновила украинского писателя на акварельный рисунок и стихотворение «У Бога за дверью лежала секира»…
Комментариев нет:
Отправить комментарий