* ПРИКАРПАТСЬКИЙ ІНСТИТУТ ЕТНОСОЦІАЛЬНИХ ДОСЛІДЖЕНЬ ТА СТРАТЕГІЧНОГО АНАЛІЗУ НАРАТИВНИХ СИСТЕМ
**
Что касается Европы: теперь это по-настоящему земля свободных людей
Реальные проблемы Европы в сравнении не кажутся такими уж плохими
Специфика Европы, — говорят скептики, — заключается в её чрезмерной зарегулированности. Тонны бюрократии и карательные налоги мешают появлению во Франции или Германии предпринимательских гигантов вроде Amazon, Google или Tesla. Но дело не только в этом. В Европе также нет и «бролигархов», возглавляющих колоссы, которые порой сильнее цепляются за власть, чем за реальность. На континенте нет своих «европейских Распутиных», вливающих миллионы в избирательные кампании, присутствующих на инаугурациях лидеров или возглавляющих специально для них созданные министерства. В Европе, увы, мало «единорогов» (компаний с оценкой выше миллиарда долларов) и недостаточно инноваций. Но зато здесь точно нет руководителей технологических компаний, которые в соцсетях хвастаются, как проводят выходные, «скармливая по кусочкам государство пилораме».
Специфика Европы — в нерешительности, в медлительности. Каждому кризису сопутствует череда саммитов глав стран ЕС, нередко затягивающихся до глубокой ночи. Утомительные процессы управления на основе консенсуса способны замедлить Евросоюз до черепашьей скорости: так, на согласование последнего семилетнего бюджета в 2020 году ушло четыре дня и четыре ночи споров. Однако в Европе не бывает, чтобы государственные органы внезапно закрывались на неопределённый срок из-за невозможности договориться о бюджете, оставляя миллионы госслужащих в неоплачиваемых отпусках, а базовые услуги — недоступными. Управление на основе консенсуса также означает, что капризные твиты одного-единственного неразумного политика — например, о введении 125% пошлин против Китая — не способны обрушить мировые фондовые рынки. Высшие чиновники ЕС не избираются и подчас не подотчётны. Зато они не осмелились бы позволить себе быть сфотографированными за игрой в гольф после того, как обесценили сбережения миллионов соотечественников.
Специфика Европы в том, что она полагается на чужую защиту, недостаточно тратя на собственные вооружённые силы, чтобы в одиночку отражать угрозы. И это продолжится ещё долго, несмотря на рост военных бюджетов по всему континенту. Но это также отражает другое понимание того, что такое «оборона». Ни одна страна Европы — за исключением разве что России — даже в шутку не намекает на планы вторжения в другие государства. В Брюсселе никто не подшучивает над тем, чтобы сделать из не желающего этого соседа «наше 28-е государство» (наоборот, многие соседи Евросоюза отчаянно пытаются в него вступить). И нет здесь европейских вице-президентов, которые без приглашения летают в регионы, что собираются аннексировать, под предлогом, что их супруге захотелось посмотреть гонки на санях. Европа, возможно, сэкономила на разведке, но её лидеры прекрасно знают, кто именно начал войну в Украине (подсказка: это не Украина). Многие из них заранее предвидели последствия вторжения в Ирак.
Специфика Европы — в отсутствии абсолютистской приверженности свободе слова. Судьи в Румынии и Франции безжалостно разрушили карьеру ультраправых политиков, которые до сих пор убеждены (без всяких на то оснований), что во всем виновата их идеология, а не их преступления. Однако для многих европейцев идея, что свобода выражения находится под угрозой, кажется странной. Здесь можно высказываться практически по любому поводу — как в теории, так и на практике. Европейские университеты так и не превратились в оплоты борьбы со «свободой слова» со стороны того или иного лагеря «культурных воинов». В любом европейском кампусе (разве что кроме Венгрии) можно высказывать спорные идеи без страха потерять должность или грант. Здесь нет лагерей для иностранных студентов, имеющих «неправильные» взгляды по вопросу Газы; средства массовой информации не судят за интервью с оппозиционными политиками. Юридические фирмы не обязаны публично каяться за работу с оппонентами действующей власти.
Специфика Европы — в демографическом кризисе. Резкого падения численности населения удаётся избежать лишь за счёт привлечения мигрантов, часть из которых слабо интегрировалась в общество. Такая иммиграция свидетельствует о привлекательности европейского образа жизни, а для беженцев от войн — о щедрости европейцев (иногда излишней). И хотя европейцы иногда демонстративно «закручивают гайки» в отношении нелегальных мигрантов, в основном они полагаются на легальных — например, чтобы собирать урожай.
Специфика Европы заключается в том, что её экономика застряла в вечной стагнации, и это — предостережение для остального мира. И неудивительно: европейцы отдыхают весь август, выходят на пенсию в расцвете сил и больше времени проводят за едой и с семьёй, чем жители любого другого региона мира. Парадоксально, но опросы показывают, что ценность такого досуга признаётся как в богатых, так и в бедных странах; а европейцам каким-то образом удалось заставить работодателей предоставлять им больше свободного времени. И несмотря на то, что это сдерживает рост ВВП, жители Европы сумели сохранить относительно низкий уровень неравенства, тогда как в остальном мире за последние 20 лет оно резко возросло. Здесь никто не проводит неделю, уткнувшись в биржевые котировки, гадая, хватит ли теперь средств на обучение детей в университете. Европейцы не знают, что такое «банкротство из-за медицинских счетов». И да, ни один лидер ЕС ещё не запускал свою собственную криптовалюту.
Специфика Европы — в наивности: это единственное глобальное торговое объединение, приверженное моральным нормам. Оно настаивает на соблюдении правил Всемирной торговой организации или, скажем, на участии в борьбе с изменением климата. Это не то место, где союзников заставляют «приползать на коленях», вымаливая тарифные уступки.
Специфика Европы заключается в том, что она похожа на музей под открытым небом, на континент из вчерашнего дня. А жизнеспособна ли вообще её модель? Хороший вопрос. И он уже подразумевает, что европейская модель стоит того, чтобы её защищать. Здесь — города, по которым можно ходить пешком, высокая продолжительность жизни, привитые дети, которым не нужно учиться прятаться от стрелков в школах. Это пространство со множеством недостатков, многие из которых укоренились. Но в своей неторопливой манере европейцы построили место, где у людей есть то, к чему другие лишь стремятся: право на жизнь, свободу и стремление к счастью.
Комментариев нет:
Отправить комментарий