Виталий Кулик: Каракалпакский и геополитический вызовы для Узбекистана как ключевые точки для дестабилизации Евразии

Известно, что статус автономной Республики Каракалпакстан в составе Узбекистана - формальный.

Дело в том, что Каракалпакстан имеет своеобразные договорные отношения с Узбекистаном. 14 декабря 1990 года на сессии Верховного совета Каракалпакской АССР была подписана Декларация о государственном суверенитете, предполагавшая полную независимость государства, которой можно было достигнуть через проведение общереспубликанского референдума. В 1993 году подписан межгосударственный договор сроком на 20 лет о вхождении Республики Каракалпакстан в состав Узбекистана. В договоре закреплено право выхода автономной республики из Узбекистана путём проведения референдума.

Эта норма есть и в действующей конституции Республики Узбекистан: Согласно 70-й статье, «суверенная Республика Каракалпакстан входит в состав Республики Узбекистан, и суверенитет Республики Каракалпакстан охраняется Республикой Узбекистан», согласно 71-й статье, «Республика Каракалпакстан имеет свою Конституцию и согласно 74-й статье, «Республика Каракалпакстан обладает полным правом выхода из состава Республики Узбекистан на основании всеобщего референдума народа Каракалпакстана».

Естественно, руководство автономии со средины 1990-х гг всецело находилось под контролем Ташкента и не помышляло ни о каком референдуме с выходом из состава Узбекистана. Это была мертвая, но символическая для каракалпаков, конституционная норма.

В то же время, в республике ощущалось некоторое межэтническое напряжение.

В 2010 году в каракалпакском районном центре Чимбай, на заводе «Чимбой май», производившем хлопковое масло и комбикорма, произошли беспорядки на этнической почве. Поводом стало решение демонтировать оборудование предприятия и вывоз его в соседнюю Хорезмскую область Узбекистана. В ответ рабочие завода под антиузбекскими лозунгами устроили драку с приезжими. Властям пришлось вызывать на место конфликта спецназ. Демонтаж в итоге был свернут.

Недобавляла популярности Ташкенту и национальная политика в отношении каракалпаков. В 2017 году пошло переселение узбеков из Ферганской долины, из трех областей: Наманган, Фергана и Андижан в Каракалпакстан. Им давали лучшую землю и право открывать бизнеса. Как говорит один из активистов Ерман Ескендиров, местных жителей не берут на хорошие места. В основном везут работников из других регионов.

Прогнозные запасы углеводородов в районе Аральского бассейна оцениваются в 300 млн т нефти и 480 млрд куб. м газа. Но в нефтегазовой отрасли каракалпаков почти нет. Это явно не нравилось местным.

Сегодня Каракалпакстан – это один из наиболее депрессивных регионов Узбекистана. Массовая безработица местных, экологические проблемы, связанные с осушением Аральского моря, низкий образовательный уровень населения и пр. Из-за социальных проблем в регионе люди вынуждены отправляться на заработки в Казахстан и Россию. На 2014 год из Каракалпакстана эмигрировало более 250 тысяч этнических каракалпаков – в основном в соседний Казахстан. Всего в Каракалпакстане проживает 1 миллион 700 тысяч человек. Из них 32% – каракалпаки, 32% – узбеки, остальные – казахи и представители других народов.

В регионе фиксировалось наибольшее недовольство своим социальным статусом, уровнем жизни и обеспечением прав. В сентябре 2018 года на совещании БДИЧ ОБСЕ в Варшаве подняли вопрос о нарушении прав человека в Каракалпакстане и опубликовали список политзаключенных.

В регионе существовали разнообразные национальные политические группы, ратующие за выход из Узбекистана, но их влияние было не велико. Тем более, что их деятельность всячески пресекалась силовиками, а активисты эмигрировали из страны. Один из лидеров каракалпакской партии "Дружба" этнический туркмен Жумасапар Дадабаев находиться в тюрьме, задержан и другой видный деятель национального движения Мурат Нажимов.

В то же время, лишение Каракалпакстана атрибутов даже формальной государственности вызвало недовольство у широких слоев. Как только проект изменений Конституции был опубликован 26 июня, в атаку пошли журналисты, блогеры и национальная интеллигенция.

Журналистка Лалагул Каллыханова опубликовала статью на русском языке, где обратила внимание, что ряд позиций, в частности, о суверенитете республики, в конституциях Каракалпакстана и Узбекистана будут противоречить друг другу. Более того, она возмутилась, что по новым нормам ее республика воспринимается как простая область страны. «Каракалпакстан не является имуществом Узбекистана, и узбекская власть или кто-то еще не имеет права отнимать суверенитет простыми изменениями или поправками в Конституцию», — написала Каллыханова.

По итогу Каллыханова была задержана и допрошена полицией. В Каракалпакстане начались перебои с доступом к социальным сетям. Полиция и силовики провели ряд профилактических мер против активистов.

Но 1 июля небольшой митинг недовольных в Нукусе перерос в массовый протест. На улицы города вышли тысячи людей. Митинги прошли в Чимбае и Муйнаке. Власти используют нацгвардию и силовиков для подавления выступлений. Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев прибыл в Нукус. В город подводят силовиков. Для Узбекистана размах выступления беспрецендентный с восстания в Андижане в 12-13 мая 2005 года. По состояние на утро 2 июля пишут о 4 погибших.

Несмотря на кажущуюся очевидность внутренних причин протестов в Каракалпакстане, необходимо учитывать общий геополитический контекст положения Узбекистана.

После смерти Ислама Каримова в 2016 году, транзита власти к Шавкату Мирзиёеву, ликвидации сопротивления кланов, Узбекистан сохранил свою особую внешнюю политику, основанную на балансе между Западом, Китаем и Россией.

Узбекистан не входит в ОДКБ и Таможенный союз, при этом сохраняет высокий уровень интеграции с пространством ЕврАзЭС и военно-техническое сотрудничество с РФ.

Узбекистан сохраняет не только диалог с Западом, но и создает особые условия для присутствия американских и европейских компаний в стране. По мнению большинства экспертов, Мирзиёев достаточно чувствителен к пожеланиям Вашингтона и Брюсселя в вопросах энергетической политики и транспортных коридоров.

Кроме того, Узбекистан имеет сложные конкуретные отношения со своими соседями, что снижает возможность горизонтальной региональной интеграции. Тем более, что уже существующие ее формы находятся под контролем России.

Также соит отметить усиление конкуренции России и Китая за влияние на Узбекистан. Сегодня Пекин ключевой экономический партнер Ташкента. Еще после 2014 года от проектов чисто экономического сотрудничества начался плавный переход и к военно-стратегическому. Так, в 2015 г. Китай поставил в Узбекистан зенитно-ракетный комплекс большой дальности FD-2000, являющийся экспортной версией китайской системы HQ-9 и аналогом российского ЗРК С-300ПМУ. 25 октября 2019 года силами войск противовоздушной обороны Узбекистана было проведено первое практическое испытание этой зенитной ракетной системы. Узбекистан все больше начинал смотреть в сторону углубления военного сотрудничества с Китаем. Речь не шла о военных базах КНР в республике, но количество китайских консультантов и инструкторов в силовых органах Узбекистана, в ВС РУ явно выросло за последние несколько лет.

Москва неоднократно посылала Ташкенту сигналы с требованием определиться с кем будет Узбекистан в Большом противостоянии. Ташкент оказался у развилки, после событий января 2022 года в Казахстане. Тогда Москва открыто заявила, что пока Узбекистан находится во-вне ОДКБ ему “угрожают сепаратизм, исламский фундаментализм и другие угрозы безопасности”... Во второй раз более жестко Россия напомнила, что “пора определятся”, с началом полномасштабного вторжения в Украину. Эти сигналы шли как по линии дипломатических каналов, так и путем влияния на внутренние процессы в Узбекистане и информационно-психологических операций.

Однако, в течение четырех месяцев войны руководство Узбекистана всячески иллюстрировало «равноудаленность от сторон конфликта». С 22 апреля посольство Узбекистана возобновило свою полноценную деятельность в Киеве.

Естественно, что такая “прозрачная игра” Ташкента вызывала раздражение в Москве. Особенно это было заметно в мае, когда узбекские власти свели к минимуму праздничные мероприятия к 9 маю и запретили любую рашистскую символику.

Если принять за рабочую гипотезу то, что Евразия пришла в движение и геополитические игроки отказались от стратегической стабильности в регионе, то Узбекистан не сможет оставаться вне игры. Его будет дальше затягивать в политическую турбулентность. Ресурс “модели Каримова” на обеспечение многовекторности давно исчерпна и в новых условиях в ней не заинтересованы ни Запад, ни Китай, ни Россия.

На то, что выступления в Каракалпактане могут иметь внешний след указывает вовлеченность в трансляцию событий с мест российских телеграм-каналов. С 2021 года в рос СМИ шла планомерная накачка информационными материалами о притеснениях каракалпаков, разгонялись разнообразные темы экологического кризиса, вымирания местного населения, бедственного положения, соляных бурь и пр.

Наиболее заметными каракалпакскими движениями за независимость от Узбекистана являются Партия национального возрождения «Еркин Каракалпакстан» и Демократическая партия «Алга Каракалпакстан».

Если «Еркин Каракалпакстан» начиная с 2007 не имела заметных симпатий к России, то Демократическая партия «Алга Каракалпакстан», наоборот, некоторое время отличалась явно пророссийскими взглядами. Она заявила о себе в 2014 году, после нападения РФ на Украину и аннексии Крымского полуострова. Лидеры движения посчитали это событие знаковым для каракалпакского национального движения и не скрывали того, что рассчитывают на помощь Москвы. Позже, однако, «Алга Каракалпакстан» начала критиковать Россию за попытку расколоть каракалпакское национальное движение и за поддержку Узбекистана. В 2019 году лидер Демократической партии «Алга Каракалпакстан» Аман Сагидуллаев заявил о создании «Правительства суверенной и независимой Республики Каракалпакстан в изгнании». Частично, его активность происходит в Москве и Алматы.

Но не эмигрантские организации или политические группы играют главную роль в нынешних акциях протеста. Как и в Казахстане в январе этого года, на первые роли вышли новые лидеры. Самоорганизованные сети и инициативы покрыли дефицит традиционной оппозиции. Среди новых лиц протеста много людей, имеющих бизнес или работающих сезонно в Росии / Казахстане. Узбекские источники говорят, что эти люди специально приехали в Каракалпакстан перед началом протестов с целью дистабилизации ситуации в автономии. Скидывать со счетов такое утверждение не стоит. Во всяком случаи, нами установлено, что, по крайней мере, 5 видных уличных лидера до недавнего времени жили в РФ.

Есть и конспирологическая версия, “обьясняющая” протестную активность в Каракалпакстане. Дело в том, что в регионе (в окрестностях посёлка Жаслык) со времен СССР располагался военный полигон «Восьмая станция химической защиты», предназначенный для испытания химического оружия и средств защиты от него. Полигон использовался испытательным химическим полком (в/ч 44105) и центром по разработке средств защиты от химического оружия (в/ч 26382). На острове Возрождения в Аральском море (на части территории острова, входящей в Муйнакский район Каракалпакстана) действовал военный биохимический полигон с условным наименованием «Бархан». Его официальное название — 52-я полевая научно-исследовательская лаборатория (ПНИЛ-52). После развала Союза полигоны былы закрыты, а войсковые части - выведены в Россию.

Но, как утверждают местные жители, в регионе сохранилась и была активирована сеть агентуры российской военной разведки. Эти агенты позже оказались как среди старого поколения каракалпакского национального движения, так во главе нового протеста. Насколько велико их влияние сказать пока трудно.

Среди простых участников протестов, по общению в соцсетях, видна симпатия к Украине и негативное отношение к войне России против нашей страны. На акциях в Нукусе видели даже украинский флаг.

Каракалпакстан как и Памир не являются узловыми точками противоречий в регионе Центральной Азии. Более того, их ценность для внерегиональных игроков не большая (даже с учетом запасов углеводородов на Арале). Однако, это точки напряжения, через которые вскрывается сложившаяся после развала СССР политическая карта постсоветской Евразии.

Там могут играть сразу все. От местных кланов, международного криминалитета, до геополитических игроков. Сохранить стабильность в странах региона старыми автократическими методами будет практически не возможно.

Одним из мотивов дестабилизации может быть склонение стран Центральной Азии к более тесному сотрудничеству с Россией. И события в Каракалпакстане могут рассматриваться как московский ответ на вызов в Горном Бадахшане, например. Тем более, что сами россияне утверждают, что за событиями в Таджикистане стоят британцы.

Есть и другая, на наш взгляд, более вероятная версия. Политические режимы региона в условиях повышения внешних военных угроз, давления мировых центров силы, в предверии экономического мегакризиса, просто не справляются с накопившимися годами проблемами. Раньше они просто “закручивали гайки” и, путем репрессий, подавляли фронду, но теперь у их режимов нет достаточного ресурса. Противоречия начинают выраваться. И тут внешние факторы только среда, а причины - в глубине самих стран.

В любом случаи восстание в Каракалпакстане – хороший креш-тест для режима Шавката Мирзиёева в Узбекистане. Скорее всего Ташкент пойдет на попятную и откажется от отмены остатков ритуального конституционного суверенитета Каракалпакстана. Не исключено, что эти события приведут к обновлению политической элиты региона и приход в нее новых лиц из бизнеса. Но может быть и другой путь – силой подавить и получить рост подполья, разростание сопротивление на весь Узбекистан и отложить взрыв на худший момент в истории страны.

В любом случаи стабильности в Еврази больше не будет.