Евгений Ихлов: Филодиция

Соединил ознакомление с беседой на «Снобе» редактора «Православного портала «Иисус» филолога Максима Калинина с моей многолетней лирической героиней – знаменитым писателем-фантастом Юлией Латыниной с суждениями Сергея Лёзова о соотношении между христианством и иудаизмом Второго Храма и последующих времён «Явненской академии», освежив в памяти его гремевшие в своё время филолого-теологические работы.
Спорить совершенно не буду. Скажу только своё мнение. В честь гонимой церкви буду называть Иеговой - Эль Эльона Эль Шаддаи Эль Цваота Адонаи.

1. Юлия Леонидовна совершенно права в том, что раннее христианство использовало еврейскую архаику времён Первого Храма. Я даже полагаю, что и дохрамового периода.

2. Относительно распространения двух ветвей христианства – римского («павлианство») и арамейского («ассирийская церковь»). 
Среди обездоленных масс Восточного Средиземноморья – еврейских и эллинизированных в 1-2 веке в духовном смысле сложилась «революционная ситуация» (в квазимарксистском понимании термина).
Среди арамеоязычного населения Сирии и Месопотамии ничего подобного по драматизму не было.
Поэтому в Римской империи возникла христианская цивилизация, а в Парфянской и Иранской империи – нет. Хотя яростные антихристианские гонения имели место в обоих. В Иране роль сотерологической религии сыграл маздакизм, который, кстати, вполне показал в 5-6 веках во что превратилось бы Средиземноморье, если бы у Га-Ноцри были военно-политические таланты Бар-Кохбы.

3. Есть два очень разных еврейских понятия, трактовка которых периодически как-бы обменивается - Царствие Небесное (условно говоря, иной план бытия, допустим 3-е или иное, более высшее измерение времени [о многомерности времени – см. работы Дж.Беннета и Р. Бартини]) и Царство Божие (эсхатологическое царство высшей справедливости, которое будет [должно быть] установлено Машиахом или Христом), есть представление, что оно «спустится на землю». 

В понятных проживших значительную часть жизни в 20 столетии терминах тут разница как между «коммунистической идеей» и «строительством социализма в одной стране».
Тут просто различить: по Царствию Небесному разъезжает Небесная колесница (Меркава), а Царствие Божие – торжествует… В том числе «внутри нас» («Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество…»)

4. Очень важные споры о теозисе не должны опираться на представления о том, что древние евреи полагали возможным праведному войти «божественное сообщество» (см. пункт 1).
Попытаюсь объяснить разницу между монотеизм и политеизмом (многобожием). Это совершенно не та разница, как переход от коллективного руководства к авторитаризму. В иврите, в т.ч. палеоиврите, множественное число может означать превосходную степень. Например, библейский Бегемот – это Монстрище, а не стадо монстров – бегем (жен. рода)… Девочка – как раз Левиафан (Латуну). Поэтому Элохим – это не древнееврейский пантеон, но буквально Божище, Бог богов (в том смысле как величают царь царей)… И самый набожный древний еврей не мог претендовать стать «элем». Иегова – трансцедентален, Он находится вне тварной вселенной (со всеми её бесчисленными пространственными и временными измерениями).
А вот боги политеистических религий (а до них – духи) находятся в нашей вселенной, хотя и в высших (или низших) её планах (см. пункт 3).
С учётом этого у последовательных монотеистов не могло возникнуть представление о возможности «обожения» (теозиса), поскольку никакое изменение природы человека не способно вывести его за пределы тварного мира – к которому относится и Царствие Небесное…
Может быть только отголосок архаических представлений, в которых элохим воспринимались как сонм духов. 
Но древний человек, и уже точно древний еврей духов боялся страшно, считал призраками, блуждающими между миров хищными душами (дибуками [вспоминаем пьесу театра «Габима»]), вызывать которых считалось страшнейшим преступлением, и бесами.
Другое дело, что согласно иудейским представлениям, человек должен постараться стать «прозрачным» для воли Иеговы. 
Иудейские мистики же полагали, что праведность и духовная сила дают возможность не только созерцать, но пересекать/соединять мировые стези (а-дерех), иначе линии развития мира или планы вселенной (см. пункт 3), становится кфицатом а-дерехом [мы знаем этот термин по «Дюне» Ф.Херберта как «Квизац Хадерах» - прозвание Пола Атридеса {по-русски именно так – генезис фамилии: древнегреческая царская – от того самого Агамемнона сына Атрея, т.е. второго в династии Атридов} - Моадиба].

5. О генезисе «павлианского» (римского) христианства (см. пункт 2) в соотношении с иудейской традицией. Христианская идея теозии в привычной трактовке могла восприниматься как разрушение иудейского понимания трансцедентальности Иеговы. 
Но я полагаю, что в представлениях первых веков Иисус (но не Га-Ноцри!) становился Царём (сотворённого) Царства Небесного – в ожидании Конца времён, когда планы миров соединяться и оно войдёт в мир сражений с Гогой и Магогой и тиранией Дракона, получившего на 42 месяца абсолютную власть от Зверя из бездны, как Царство Божие… Тут скорее было сказано «уранисозия» - онебесание. Хотя, повторюсь, понимание процесса как «опрозрачнение» (диафания?) человека для Иеговы представляется мне наиболее аутентичным. Я полагаю, что лучшую возможность для выстраивания и понимания исторической преемственности (непрерывности социокультурного континуума) даёт необходимая – используем литературоведческий термин - «остранённость». 
Ровно 100 лет назад каждый настоящий марксист не только мог бы поклясться, что между большевизмом-ленинизмом и учениями Маркса и Энгельса нет ничего общего, но и пламенно и обильно это доказывал. Поэтому и маркиониты, и арианцы яростно отвергали то, что их Бог – Иегова. 
Ссылки на разность жанров Старого Завета и Нового Завета тут же исчезает, если рядом с Евангелиями, в т.ч. апокрифическими, и «Деяниями» положить Агаду, а не только Плутарха…
Но вот представим, что мир 1919 года был показан Марксу и Энгельсу 1849 года…
Многому бы они удивились: революционности Италии, Венгрии и Баварии – совсем нет, скорее поразила бы пассивность Пруссии и Франции, реакционность Польши, но несказанно удивили бы революционность бывшей царской России и активнейшее участие евреев в революции…
И не вызвали бы отторжение большевистские методы ведения Гражданской войны - по Франции, Пруссии и Венгрии своего времени они помнили, что ждёт проигравших.

Наставник Бар Кохбы рабби Акива, перенесённый на пять веков в будущее, скорее всего, счёл бы Муххамеда продолжателем дела своего ученика – делая поправки на адаптацию Святой Торы аравийскими купцами, поэтами и бедуинами.

Это я к тому, что именно наступление на Западе постхристианской эпохи, т.е. переход от церкви к культуре в роли хранителя и главного распространителя библейской этики, как раз и даёт картину непрерывной духовной эволюции – от пророков.
Что малопонятно в отечественной среде, где христианство часто понимается как гностико-манихейская интерпретация йоги…